Chapter Text
Сегодня он должен был попасть из Дувра в Кале, а оттуда добраться в Париж. Оказаться посреди магического Монмартра — знакомого каждому волшебнику неизменного атрибута туристических брошюр с заголовками «"ГРАНД ТУР" НАЧИНАЕТСЯ ЗДЕСЬ». Он бы оставался там несколько дней, теряясь в извилистых улочках, оплетающих Сену, как тенета. Может быть, там он бы влюбился — где же ещё, если не в Париже среди его мягких огней. Он бы полюбил одной длинной и тёплой ночью, а утром поехал бы дальше, волоча за собой разбитое сердце, и лечился в других городах другими знакомствами, новыми знаниями, открывшимися возможностями.
На деньги Гранд Тура можно будет купить Аберфорту учебники, чернил и хороших перьев вместо изломанных и куцых, отслуживших год. А ещё одежду. Пока рубашки Альбуса ему впору, но cкоро Аберфорт точно из них вырастет. К тому времени денег станет не хватать, значит, об этом нужно думать сейчас. Раз уж Альбус будет готовить зелья для Арианы, то поэкспериментирует с другими на их основе — хорошие сонные и обезболивающие настойки всегда имеют спрос. И не придётся никуда отлучаться, он всё устроит на мансарде: сдвинет столы, купит ещё котлов, напишет в Хогвартс, найдёт там другие заказы и будет варить, измельчать и цедить, и оттирать с кожи едкие пятна, пока не перестанет обращать на них внимание, и так пройдёт год, а потом ещё один, и…
— Альбус.
Элфиас позвал его, судя по всему, не в первый раз.
— Мне очень жаль. — Элфиас несмело коснулся пальцами его запястья и вернул Альбуса к реальности, будто пропустил сквозь портключ.
Альбус хотел оказаться в Париже среди музыки и шумной полупьяной толпы, но стоял в бризе Бристольского канала, и на его ботинках лежала кладбищенская земля, а в полушаге была могила матери.
— Мне очень жаль, — повторял Элфиас, не зная, на чём остановить взгляд.
Чёрный цвет одежды не щадил его, подчёркивал зелёные тени на рыхлом лице. Альбусу в этом почудилась какая-то неестественная болезненная красота, знакомая любому волшебнику: магическая ошибка, превращающая косметические чары в проклятие. Анимаг, застрявший меж двух форм.
— Я знаю, Элфиас. Спасибо.
Аберфорт стоял рядом, безвольно опустив руки. Он всегда выглядел старше своих лет, но сейчас казался совсем взрослым. Он напоминал отца в последние дни в Насыпном Нагорье: опустошённым и озлобленным одновременно, словно бы потерянным в пространстве. О, Альбусу было знакомо это чувство.
Аберфорт вдруг встрепенулся, дёрнул плечами.
— Это неправильно. Это просто неправильно. — Он продолжил раньше, чем Альбус нашёл бесполезные слова утешения: — Это просто кусок гранита с её именем. Мы должны что-то добавить. «Любящей матери» или ещё что-то. Про любовь. Или память. Хоть что-то. Это, — он махнул ладонью и уронил её на бедро, — просто неправильно.
В Хогвартсе Альбусу не хватило чернил на ТРИТОНе по истории магии. «Ежедневный пророк» назвал его лучшим юным дипломатом британского волшебного сообщества. Конечно, это был камень в огород министра Спавина (старику до сих пор припоминали шутку о кентавре, призраке и гноме), но Альбус действительно чувствовал себя комфортно на заседаниях Визенгамота, нередко напоминавших грызню во «Флориш энд Блоттс» перед новым учебным годом. У Альбуса всегда был готов блистательный ответ.
Сейчас он смотрел на надгробие перед собой и не находил никаких слов, кроме «Этого не может быть, это так несправедливо, мама». Не слишком красноречиво для эпитафии.
— Лучше не торопиться и добавить позже, — сказал он. — Тут ещё есть место.
Аберфорт не слушал. Он упрямо шептал, подбирая верную фразу, но постепенно затихал. Альбус выдохнул ртом.
— Пора возвращаться.
Втроём они всё ещё смотрели на надгробие, когда Аберфорт медленно кивнул.
Альбус поднял глаза на запад, на солнце, опустившееся к бесконечным эксмурским полям. Он не хотел уходить. Пока он не двигался, крохотный безрадостный мир за спиной не становился его жизнью.
Аппарировать Альбус не стал. Он развернулся и сделал тяжёлый шаг вперёд, к дому, опустевшему ещё на одного человека, и к сестре, затихшей до новой истерики.
****
Одной стороной кладбище примыкало к линии громоздившихся друг на друга фахверковых домов, прорезающих небо зубьями крыш. Домики все были косые и ветхие, раздутые, будто трактирные пироги. Казалось, убери один, и остальные повалятся по принципу домино.
Альбусу здесь всё было знакомо, но при этом не находило в сердце никакого отклика. Их дом детства остался в Нагорье. Покидая его, они замуровали всё хорошее за щербатой разболтанной дверью, которую было уже не открыть. В Годрикову Впадину они не переехали, а сбежали. Любые счастливые воспоминания, рождённые здесь, меркли перед другими: о нападении на Ариану, о заключении и гибели отца. Теперь и о маме.
До дома, окружённого запущенным садом в пятнах лишайника, они дошли молча и неловко остановились у двери.
Аберфорт угрюмо покосился на Элфиаса и спросил:
— Он заходит?
Откровенная недоброжелательность обескуражила Элфиаса. Теперь он смотрел с сомнением, гадая, винят ли его за скорый отъезд или, наоборот, гонят прочь.
— Если нужно, я останусь на несколько дней. Помогу. У вас ведь больная сестра, верно? Дел должно быть невпроворот. Альбус, только скажи. — Он развёл руками, покачал головой.
Он всеми возможными способами демонстрировал, что такая незначительная вещь, как задержка Гранд Тура, о котором они с Альбусом мечтали с первого курса, его ни капли не беспокоила.
Элфиас Дож был Альбусу верным товарищем, а Кендра Дамблдор — матерью, пожертвовавшей всем, чтобы защитить Ариану. Сначала отец, теперь мама. Альбус не мог рисковать, он был обязан делать всё правильно, и если для этого требовалось не пускать лучшего друга на порог — что ж, так тому и быть. С чего-то же нужно начинать затворничество.
— Всем не помешает отдых. — Альбус вымучил улыбку. — Мы и так тебя задержали, Элфиас. Присылай открытки, необычные, хорошо? А ещё лучше — работы Виллановы или Зефельда. Ты знаешь мои вкусы: что-то такое, за что раньше казнили. — Нахмурившись, он добавил: — Хотя, возможно, за это казнят до сих пор.
— Я вряд ли найду книгу, которую ты ещё не читал, — ответил Элфиас, а потом, усмехнувшись, покачал головой, достал палочку и сказал без намёка на шутку: — Береги себя, Альбус.
— И ты, друг. Хорошей дороги и спасибо за всё.
Элфиас кивнул им на прощание и исчез с глухим хлопком, со всеми надеждами Альбуса, со всеми его мечтами и планами, за секунду, которой хватило, чтобы всё это полетело к дьяволу, — исчез туда, куда Альбус теперь не попадёт.
****
Мисс Бэгшот сидела в кресле в глубине гостиной. Когда Аберфорт и Альбус вошли, она захлопнула книгу и торопливо отложила её на подлокотник.
— Ох, мальчики… — вздохнула она и прижала ладонь к щеке.
От неприкрытого сочувствия они оба растерялись и замерли в дверях.
Прежде чем подняться на ноги, мисс Бэгшот долго смотрела на них как на побитых щенят. С места она не сошла и методично разглаживала юбку повторяющимся движением. Действия её не имели никакого смысла, но немного оживили Аберфорта с Альбусом. Альбус начал распускать воротник рубашки, который всё это время его душил. Аберфорт рухнул на стул у окна, скрестил на груди руки и опустил взгляд в пол. Он сидел к столу боком, лицом к ним, но был вовсе не здесь.
Никто, со злостью подумал вдруг Альбус, дёрнув воротник, никто не должен был оказаться здесь — вот таким образом.
— Я приготовила вам запеканку, — сказала мисс Бэгшот. — Знаю, их обычно из дома приносят, но раз уж я была тут... Альбус, родной, поднос на столе в кухне. И у вас закончился картофель. Теперь. До этого он был, но какая запеканка без картофеля? Вам всем нужно питаться нормально, а то вы тощие, как пикси.
Аберфорт вряд ли слушал. У Альбуса нарастало неприятное чувство, что он забыл о чём-то важном. Он кивнул, рассеянно обводя взглядом гостиную:
— Спасибо, мисс Бэгшот. Обязательно. Как Ариана?
— Ещё спит.
— Хорошо. Хорошо, — повторил Альбус, не вложив в слово никакого смысла.
С трудом, но Альбус всё-таки вспомнил, что нужно было спросить.
— У нас почти закончилось зелье сна без сновидений, я собирался сварить вечером, но не смог найти слизь флоббер-червя. Если возможно у вас одолжить…
— Одолжить? — перебила мисс Бэгшот. — Альбус, Мерлин всемогущий, как будто ты собираешься её вернуть. Я пришлю с совой. Ни о чём не беспокойтесь и даже не думайте её покупать в Косом Переулке. Моя подруга разводит флоббер-червей... Точнее, она так и не смогла их вывести из погреба. Этот климат только для слизняков и годится.
— Спасибо, — в очередной раз сказал Альбус.
Во время похорон это было универсальным ответом.
— Полно. Такая ерунда.
Мисс Бэгшот помолчала, вздохнула снова.
— Я пойду, мальчики. Нужно готовить ужин… Одной себе я бы не стала, но у меня внучатый племянник в гостях. Я хотела вам сказать, но, — она запнулась, — всем не до того было. Приехал чуть раньше тебя, Альбус, вас непременно нужно познакомить. Я ему про тебя много рассказывала.
— Вы ведь ничего не говорили ему о, — Альбус поднял брови, — нашей ситуации?
— Я историк, а не болтушка. Это ваше дело, не моё.
Она забрала книгу с кресла. Альбус разглядел верхнюю строку названия.
— «Дневники Хислоп»? Я бы с удовольствием прочёл, когда вы закончите. Интересно узнать больше о нюансах использования Джемино.
— «Дневники Хислоп: секреты любви и магии», — уточнила мисс Бэгшот, сильно смутившись. — Если судить по первой главе, это та ещё беллетристика, но среди вороха любовных сцен должно быть и что-то полезное. Мы с Кассандрой Маривальдис познакомились на слёте «Женщин с пером» в Лондоне. По образованию она историк, как и я, и книгу основала на записях из дневника одной из сестёр Хислоп. Да, Альбус, как выяснилось, дневники — не шутка. Кто знает, что о них правда, а что вымысел, но подумать только… Такое наследие. — Мисс Бэгшот вздохнула, опустив взгляд на книжную обложку. — Я ожидала более серьёзной работы. Просто Кассандре, в отличие от меня, хватило мозгов написать то, что принесёт деньги, — жёстко, но без сожаления заявила она и добавила не очень убедительно: — Я-то и за чтение взялась из научного интереса…
Альбус спрятал усмешку.
— Понимаю. Это стоит прочесть.
Он хотел было переглянуться с Аберфортом, проверить, забавляет ли его реакция мисс Бэгшот, но тот продолжал рассматривать пол под ногами.
Мисс Бэгшот медленно пересекла комнату, остановилась у дверей. Рассеянно подёргала книжное ляссе.
— Если что-то понадобится, сразу пишите, мальчики. В любое время.
Перед уходом она обвела их строгим обеспокоенным взглядом, будто учитель — нерадивых, но любимых учеников. Дверь за ней закрылась, и коттедж лишился последней иллюзии материнского присутствия. Альбус никогда не питал любви к этому дому, но сейчас и вовсе почувствовал себя в нём чужим.
Он сел напротив Аберфорта, обернулся и зачем-то левитировал запеканку с кухни. Вся столешница была заставлена мамиными колдографиями, и Альбус поборол желание положить их лицом вниз.
— Уму непостижимо. — Аберфорт не повернулся к нему. — Мы только что похоронили маму, а ты клянчишь манускрипты у Дожа. Приходишь в восторг от любовного романа, где могут найтись три строчки, полезные на твоём пути к славе.
Альбус слишком устал для грызни.
— Ты видел, как покраснела мисс Бэгшот? — спросил он с тусклым весельем. — Я тоже хочу узнать о ночных похождениях порочных сестёр.
Аберфорт хотел что-то ответить, чуть было не сорвался на крик и ударил кулаком по столу, а потом ещё раз, тихо и слабо. Рука у него дрожала.
— Мерлин, Альбус, каким же я был идиотом, раз думал, что ты изменишься, — процедил он сквозь зубы. — Не хочешь ты меняться, так ведь? Ты просто не можешь. Всё шутишь. Ты даже не представляешь, что тебя ждёт. Что делала мама, чтобы ты приезжал сюда на каникулы и в ус не дул. Как на самом деле с Арианой сложно: с её ночными кошмарами и дневными истериками, и с внезапной усталостью, и с её... злостью. Ты не сможешь её всё время опаивать зельями. С ней придётся быть рядом, постоянно, и это будет тяжело. — Аберфорт с хлопком уронил ладонь на скатерть, наклонился к Альбусу через стол. — Но нет, только не для Альбуса Дамблдора, так ведь? В его голове всё это до сих пор сочетается с ошеломительной карьерой и удивительными знакомствами. Ну давай, Альбус, соври мне. Скажи, что я неправ, и отправь меня в Хогвартс, ведь помощь тебе не нужна.
— Аберфорт, я всего лишь попросил книгу. Я знаю, что ты расстроен, но нечестно вымещать это на мне.
— Нечестно? Расстроен? Очнись! Я не говорю с тобой о какой-то книге, я говорю о тебе, потому что знаю тебя. Ты вообще понимаешь, что это не временная трудность? Ты понимаешь, что ей не станет лучше? — Аберфорт сделал широкий жест, обведя комнату рукой: вечно закрытый камин, буфет с простейшими зельями, наглухо занавешенное окно. — Теперь это твоя жизнь. И я нужен тебе здесь, сейчас, потому что ты к ней не готов.
— Я отлично знаю, что мне нужно, — нетерпеливо ответил Альбус, поднявшись на ноги.
Он обогнул стол и теперь стоял над братом, подняв указательный палец, и отчитывал, как отчитывала их мама когда-то давно, в детстве, которого он почти не помнил.
— Мне нужно, чтобы ты закончил Хогвартс. И мне очень нужно, чтобы ты прекратил наконец быть раздражительным вспыльчивым мальчишкой, которому необходимо спорить со мной по любому поводу, чтобы почувствовать себя лучше.
Он умолк раньше, чем повысил голос, но ответ всё равно прозвучал грубо.
— Я знаю, что ты хочешь помочь, — проговорил Альбус, взяв себя в руки. — У тебя на это больше двух месяцев. Не будем ссориться. Сейчас не время.
Аберфорт выслушал его на удивление спокойно и пожал плечами.
— Просто скажи мне, что я неправ. Уж не знаю, как это у меня получилось с вами всеми, но я всё ещё верю тебе, брат. Хоть иногда ты и ведёшь себя как придурок.
Слова застряли у Альбуса комом в горле.
Где-то очень глубоко, за печалью, злобой и ужасом, будто за театральной кулисой, Альбус и вправду торговался с судьбой. Только что в этом толку, подумал он с горечью, если выбора нет, если из старшего брата он превратился в главу семьи, если два года, которые раньше казались смешной разницей в возрасте, обернулись пропастью, наполненной обязательствами. Он знал нужный ответ, но всё молчал, а когда нашёл силы ответить, то понял, что врёт.
— Я здесь, Аберфорт. Я здесь, и я знаю, что делаю.
— Аберфорт? Альбус?
Ариана спускалась по лестнице, скользя ладонью по перилам. Бледная, тонкая, дезориентированная: озирающийся призрак, привязанный к дому, о котором ничего не мог вспомнить.
— Вы кричали. Вы поссорились? Аберфорт, Альбус тебя обидел?
Говорила она без выражения, на одной ноте.
— Он бывает таким задирой, — сказала она и остановилась у подножья лестницы.
— Всё хорошо, — ответил Аберфорт, напоследок смерив Альбуса пристальным взглядом. — Мы немного поспорили. Но я, видимо, ошибался.
— Я так долго спала. Вы меня не разбудили. Когда мы пойдём?
Она надела нарядное платье и заплела потускневшие волосы в косы. Альбус поднялся ей навстречу, но так и остался стоять. Он сказал сестре, что они вместе простятся с мамой. Конечно же, он соврал. Теперь верные слова не приходили в голову, и ощущал себя Альбус абсолютно беспомощным.
— Ариана, — сказал он мягко. — Мы уже вернулись. Ты крепко уснула, и мы не стали тебя будить.
Ариана склонила голову и какое-то время рассматривала его в тишине.
— Ты же мне обещал, Альбус. Ты мне обещал. Как же так, Альбус, — проговорила она и равнодушно умолкла.
Аберфорт спрятал лицо в ладонях.
Невозможно было представить, что Ариана пережила, придя в себя у тела матери.
Альбус против воли посмотрел в центр комнаты. Тут он и нашёл их, когда аппарировал домой. Мама лежала на животе, раскинув руки. Её замершее в удивлении лицо было обращено к Альбусу. Ариана сидела перед ней на коленях в серой луже муслинового платья. Она понурила плечи, опустила голову и была похожа на куклу, у которой кончился механический завод. Альбус звал её по имени, пока она не подняла лицо, такое же жуткое и лишённое жизни, как у мамы.
Ариана была убита чувством вины, и видеть её в таком состоянии было невыносимо. Аберфорт и вовсе тревожился, что она себе навредит, хоть и боялся произносить это вслух.
Ей нужна была помощь колдомедиков, а не испуганных мальчишек, которые не нашли ничего лучше, чем зельями погрузить её в подобие полусна. Каждое движение Арианы было медленным и выверенным, словно она находилась под водой. Альбус наблюдал за ней с ужасом: в Ариане было что-то завораживающее, грациозное — как в сирене, замершей без движения и способной утянуть за собой на дно.
— Отдыхай. Мы сходим все вместе, когда тебе станет лучше, — сказал он, подойдя к ней ближе, и прикоснулся к её запястью. — Договорились?
— О, Альбус. — Ариана посмотрела на него с лёгким удивлением, больше похожим на жалость, словно он сказал абсолютную глупость. — Не думаю, что мне станет лучше.
Аберфорт позади прошептал что-то неразборчивое: то ли проклятие, то ли молитву. Альбус сжал крепче руку Арианы в своей, и Ариана улыбнулась ему одними губами.