Archive of Our Own ^beta

Рокэ припарковался у задней двери паба и минуту посидел в машине, прикрыв глаза, прежде чем выйти. Известное всей Олларии заведение «Ветка граната» славилось кэналлийским колоритом, весёлым обхождением и сумасшедшим выбором напитков. Несмотря на внешнюю видимость неформального места, как сказали бы бергеры, «пивнушки», в реальности это был серьёзный ресторан. Рамон Альмейда, давний друг Рокэ, так объяснял свою идею:

— Понимаешь, Росио, в столице полно богатеньких, которым хочется приключений, но притом на самом деле приключаться им страшно и некомфортно. Поэтому ловкие люди организуют для них приключения, которые совсем как настоящие, но вполне безопасные. Вроде как твой родич Тэргеллах организовывает сафари на чёрных львов, которых можно отстреливать прямо из джипа. Туристы счастливы и платят бешеные бабки. Они же не отличат черного льва от перекрашенной зегинской пумы. И вешают у себя на стены эти пумские головы, и хвастаются друзьям. А в Багряных Землях зато процветает экономика.

— И ты решил тоже нажиться на богатеньких, открыв «настоящий кэналлийский паб»?

— Точно. Назову как-нибудь красиво, внутри всё организую соответственно, чтобы выглядело, как простецкий кабак, но притом чистенько и вежливо. Толстосумы потянутся рекой, вот увидишь. К настоящим-то кабакам такого рода они и близко не подойдут, сам понимаешь, — Рамон многозначительно помахал четырёхпалой рукой.

Рокэ покивал, он прекрасно знал, что в кабацкой драке легко лишиться и куда большего, чем один палец. И вот теперь он вместе с несколькими друзьями являлся гордым служащим этого воистину прославившегося заведения.

Проскользнув в дверь, он сразу направился к бару. Вальдес, как и ожидалось, обнаружился скучающим на барменской табуретке перед экраном ноутбука. Оно и понятно, будний вечер в начале недели — самое спокойное время. В зале было лишь несколько посетителей, да ещё один сидел у стойки, в дальнем конце.

— Привет, — бросил Рокэ, — опять пишешь свою порнуху?

— А то ж! — отозвался друг. — Знаешь, я бы правда мог писать серьёзную литературу, если бы за неё платили так же хорошо, как за все эти потрахушки. Между прочим, на сайте «Оленьего парка» я в списке самых читаемых авторов!

— На «Лебедином гнезде» тебя тоже читают, — Рокэ привычно инспектировал содержимое полок, отмечая, что касеры осталось немного, надо будет притащить ещё ящик со склада.

— Это потому, что туда я выкладываю слащаво-романтическую ерунду, приправленную пограничной эротикой.

— Пограничной — это как? Про пограничников, что ли?

Вальдес заржал.

— Ну ты скажешь! А вообще это мысль…. Хм…. Нет, пограничной в том смысле, что на грани приличного и неприличного. Ну там голая мужская грудь в распахнутой рубашке, или едва проглянувший в глубоком вырезе платья женский сосок. Вроде и эротика, а вроде и нет. Многие дамы просто обожают такое. Спасибо прекрасной меценатше Гудрун Зильбершванфлоссе — вот же дал Создатель фамилию! — продвигает этот жанр. Впрочем, я всё равно не считаю это серьёзной литературой. Но «Подвиг Каммористы» я когда-нибудь допишу, и вот тогда ты увидишь, как я взлечу на вершину литературной славы!

— Да взлетай, пожалуйста, я за тебя только порадуюсь, — рассмеялся Рокэ, повязывая голову красной косынкой. — Всё, вахту принял.

— Вахту сдал, — кивнул Вальдес, стягивая с собственной головы точно такую же косынку. — Пригляди за пареньком у стойки, он уже третий час напивается от несчастной любви. Причём не похоже, чтобы он особо умел пить, так что, скорее всего, придётся ему потом вызывать такси. А, да, и альмиранте сегодня занимается бухгалтерией, так что без нужды его не дёргай, он и так дёрганый. Ну всё, я пошёл.

— Бывай, — помахал Рокэ и оглядел зал.

В противоположном конце только что произошёл такой же ритуал с косынками и передачей вахты — одна из многочисленных маленьких фишек заведения, которые так нравились посетителям. Секьюрити вечерней смены Эчеверрия вахту сдал, секьюрити ночной смены Дьегаррон вахту принял. И направился к стойке. А одна из посетительниц проводила его жадным взглядом.

— Привет, Хорхе, — кивнул Рокэ. — Шадди?

— Ага, спасибо. Сделай мокко сегодня?

— Не вопрос. Потянуло на сладкое?

— Это ты с намёком говоришь?

— Точно. Великолепная Матильда с тебя глаз не сводит. Мне вообще иногда кажется, что она приходит только ради тебя. Впрочем, заведению только польза. Пригляди тут пару минут, я сбегаю в кладовку, ладно?

— Угу.

Обернувшись и впрямь за пару минут, Рокэ притащил ящик с касерой, плюхнув сверху ещё мешок с закусками. Пока он сортировал это всё у стойки, одновременно колдуя над шадди-машиной, Хорхе решил поделиться информацией.

— Видал мажорчика при Матильде?

— Симпатяга. Любовник?

— Щас. Внук.

— Ого! Никогда бы не подумал. Она так шикарно и молодо выглядит.

— Во-во. Эчеверрия сказал, этот балбесик распетушился поначалу, потом она на него цыкнула, и он вроде притих. Но кошки его знают, сейчас ещё пару бокалов в себя зальёт и как отчудит что-нибудь.

— Именно бокалов?

— В отличие от Матильды, он предпочитает не касеру, а «Слёзы».

— Оно и к лучшему, особенно если буянить начнёт.

— Эй, — позвали от дальнего конца стойки. — Эй… Эм… Роджер?

— Рокэ, — сообщил бармен, стремительно перемещаясь с пригорюнившемуся над пустой кружкой пареньку в красном — или нет, скорее бордовом — свитере.

Тот удивлённо поднял взгляд и всмотрелся. Рокэ профессионально отметил, что посетитель уже начинает трезветь. Значит, либо сейчас засобирается домой, либо начнёт всё по новой.

— Ты не тот, — обвиняюще заявил юноша. — Где Роджер?

— Ротгер? — уточнил Рокэ. — Его вахта закончилась, теперь моя.

— А ты не Роджер?

— Нет, я Рокэ.

— А пиво у тебя есть?

— Ещё бы. Какое ты пьёшь?

— Такое же, — юноша ткнул в пустую кружку. — Только я не помню, как оно называется.

— Не вопрос, сейчас определим, — Рокэ наклонился к кружке и принюхался. — «Райнштайнер», светлое… О?

Последний возглас вырвался у него в ответ на неожиданное движение посетителя. Тот протянул руку и потрогал блестящие локоны бармена, ниспадавшие на плечи мягкой волной.

— Ты красивый, — невпопад сообщил юноша. — Очень красивый. Жалко, что ты не женщина.

— Почему?

— Я мог бы тебя соблазнить, и она бы пожалела!

— Нам запрещены романы с посетителями.

— А я тут в первый раз, так что если я больше не приду как посетитель, то это не считается, да?

— Если я отважу посетителя, тем более нового, альмиранте меня под килем протащит.

— Альмиранте — это кто?

— Босс. Мы его так называем, потому что он тут главный. Чего тебе к пиву принести?

— Зачем что-то к пиву?

— Я имею в виду закуски, — терпеливо пояснил Рокэ.

— Зачем мне закуска? Я и так выпью!

Рокэ усмехнулся, однако быстро принёс ещё кружку «Райнштайнера», пустую забрал, вернулся к шадди-машине и извлёк готовый напиток с пушистой пенкой.

— О, спасибо, — Хорхе принял чашку и с наслаждением глотнул. Рокэ отметил, что даже в этот момент глаза охранника продолжали отслеживать происходящее в зале. — Кстати, слыхал последние новости про Ивонн Маран?

— Я не такой бабник, как ты, чтобы интересоваться низкопробными певичками, — засмеялся Рокэ.

— Много ты понимаешь, — наставительно отозвался Хорхе. — Я ищу свою любовь, а как её найти, если сидеть на заднице и ничего не делать?

— Тебе следует быть разборчивее.

— Как ты, что ли? Ты вообще не ищешь. Ждёшь, что оно само тебя найдёт?

— Ага, точно, — Рокэ придирчиво обозрел полку с ликёрами. — Придёт ко мне домой, плюхнется в постель и скажет: «Трахни меня, Рокэ». И я сразу пойму, что это настоящая любовь.

— Балбес ты, — беззлобно отозвался Хорхе. — Оп-па!

Чашка с отпитым мокко осталась на стойке, а её владелец стремительно переместился в противоположный конец зала. Сидевшая там парочка повздорила: женщина пыталась уйти, мужчина грубо схватил её за плечо. Нарисовавшийся рядом Хорхе попробовал уладить ситуацию миром, но посетитель внезапно закричал и попытался ударить его. Итог был предсказуем: вывернутая рука и аккуратное сопровождение до двери. Женщина почти упала обратно на диванчик и расплакалась. Вернувшийся Хорхе наклонился к ней, последовал короткий разговор, после чего охранник глянул на Рокэ и изобразил два жеста из числа тех, что альмиранте разработал специально для быстрой передачи сообщений «на борту».

«Такси» и «вода».

— Пако, — наливая воду, окликнул Рокэ очень кстати появившегося из кухни официанта, — отнеси этот стакан той даме, возле которой стоит Хорхе.

— Давай, — мальчишка схватил стакан и умчался доставлять.

Рокэ в это время уже набирал номер такси. Он едва успел закончить разговор, как его окликнули:

— Эй, Рокэ!

— Иду, — бармен переместился к юноше у стойки, заметив, что в кружке ещё оставалось пиво. — Ты передумал насчёт закуски?

— Меня зовут Дикон, — невпопад сообщил тот.

— Очень приятно, — вежливо отозвался Рокэ, мысленно умилившись на этого паренька, который явно старался выглядеть взрослее, чем он был. — Знаешь, Дикон, к этому пиву очень хорошо идут торские сухарики и фельпские солёные палочки. Лично я бы рекомендовал сухарики.

— Не, я так… — махнул рукой Дикон. — А когда ты заканчиваешь?

— В шесть утра, с закрытием.

— Я подожду.

— Если продолжишь пить без закуски, вырубишься гораздо раньше.

— Я взрослый! — возмутился посетитель, выглядевший бы практически школьником, если бы не рост, заметный даже сейчас, когда он сидел, и не внушительный разворот плеч. И ещё вырастет, похоже.

— Вот именно, взрослые непременно закусывают.

Пако вернулся к стойке с новым заказом, так что Рокэ оставил Дикона размышлять над его предложением, а сам пошёл работать. Некоторое время было спокойно. Хорхе прикончил свой мокко, Пако не спеша скользил по залу, то и дело убегая на кухню за очередным блюдом, а Рокэ успевал между делом проверить с телефона биржевые сводки. Посетители приходили и уходили, но зал по-прежнему был полупустым.

— Эй, Рокэ!

— Я тут, — он вернулся к Дикону.

— Повтори, — тот потыкал в пустую кружку.

— Только пива?

— Много пива! — многозначительно помахал рукой юноша, после чего извлёк из кармана несколько купюр и сунул бармену. — На все.

— Если я тебе на эти деньги налью, ты утонешь, — хмыкнул Рокэ. — И если собираешься продолжать пить, тебе понадобятся силы. Может, перекусить сообразить?

Дикон мучительно размышлял, и Рокэ поймал себя на мысли, что любуется его правильными, мягкими чертами лица. Серые глаза смотрели печально, а губы были пухлыми и розовыми. Их очень хотелось поцеловать.

«О чём я только думаю», — мысленно дал себе подзатыльник Рокэ.

— Перекусить было бы здорово, — наконец смущённо выдавил Дикон.

— Отлично! — обрадовался Рокэ. — Как насчёт чебуреков?

— А они кэналлийские?

— Конечно! Их готовит наш шеф-повар Хуан Суавес, а он стопроцентный кэналлиец.

— Ну давай тогда эти… чебурашки.

Рокэ вернулся к маленькому компьютеру за стойкой и набил заказ, который по внутренней системе тут же ушёл на кухню, чтобы высветиться на экране у Хуана. В зал вошла небольшая компания и разместилась за столом в углу, Пако отправился принимать заказы. Какая-то пьяненькая посетительница попыталась пристать к Хорхе с неприличным предложением. Рокэ напрягся: такие дамочки порой создавали больше проблем, чем лезущие в драку пьяные мужики. Однако вмешиваться не понадобилось — на дурищу резко прикрикнула Матильда, несколькими словами заставив её утихнуть. Рокэ не мог не восхититься в очередной раз талантами этой светской львицы, а заодно и порадовался, что она так часто посещает «Ветку граната». Отличная реклама заведению.

— Эй, Рокэ!

— Чебуреки скоро будут, ещё три минуты, — отозвался тот, мельком глянув на маленький экран.

— А у тебя кто-то есть?

— Нету. Но это не значит, что я доступен. Кстати, разве тебе не женщины нравятся?

— Наверное, да, — задумчиво отозвался Дикон. — Только я никогда не встречал такой красивой, как ты. Так что это неважно, наверное, что ты мужчина.

— Я предпочитаю быть сверху, — зловеще усмехнулся Рокэ.

Это был далеко не первый раз, когда он получал непристойные предложения от посетителей мужского пола. Большая часть которых рассчитывала завалить черноволосого красавца в койку и отыметь разными способами. После фразы про «сверху» они обычно резко замечали, что Рокэ, несмотря на внешнюю изящность, далеко не задохлик. Прикидывали свои шансы одержать «верх» и в итоге отваливали. Встречались, конечно, и трепетные юноши, сами мечтавшие кому-нибудь отдаться, но от них тоже было не сложно отделаться.

Дикон не попадал ни в ту, ни в другую категорию.

— Наверное, так даже лучше, — сообщил он, — потому что я всё равно не умею, я это… Не пробовал. А ты меня сам всему научишь.

Рокэ мысленно закатил глаза, а потом вдруг понял, что идея научить этого симпатяжку постельным забавам ему вовсе не противна. Более того, вызывает совершенно неуместное на работе воодушевление. Глянув вниз и мысленно приказав воодушевлению заткнуться, он помахал Пако и указал в сторону кухни. Тот понятливо отправился к Хуану, а Рокэ лишь понадеялся, что бесподобная готовка Суавеса отвлечёт Дикона от ненужных мыслей.

— Эй, бармен, — шёпотом позвали его, и он повернулся к шептавшему.

У стойки с заговорщицким видом переминался молодой симпатичный блондинчик с родинкой на щеке, подпихивавший к Рокэ крупную купюру.

— Чем могу помочь? — улыбнулся Рокэ.

— Мне нужны пирожные, очень хорошие, понимаешь? — посетитель указал глазами куда-то назад, в сторону лимонного деревца в кадке. Под деревцем за столиком на двоих чопорного вида юноша с каштановыми волосами задумчиво глядел в телефон. — Мой… Э-э-э… Мой друг любит сладкое, но не любит в этом признаваться. Так что мне надо что-то очень хорошее, чтобы он точно не смог устоять и чтобы… пришёл в нужное расположение духа, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Рокэ. — Наш шеф-повар готовит прекрасные пирожные, в том числе ассорти из шести разных. Я немедленно передам заказ. К пирожным хорошо пойдёт «Вдовья слеза».

— Давай и «Слезу» тоже, — кивнул блондинчик и радостно ускакал обратно к своему «э-э-э… другу».

Переслав Хуану очередной заказ, Рокэ воспользовался небольшой передышкой, чтобы налить себе апельсинового сока, но едва он глотнул…

— Эй, Рокэ!

— Что стряслось, Дикон?

— Мне принесли эти… чебурашки, — юноша выглядел озадаченным. — А как их едят?

— Обычно ртом, — Рокэ против воли усмехнулся. — Оборачиваешь половину чебурека салфеткой и так держишь, а другую половину кусаешь. Можно и без салфетки, но тогда руки будут в масле, — он пододвинул к посетителю стойку с красными салфетками, у которых в уголке красовалась золотая молния. — И кусай аккуратно, они горячие и очень сочные.

Дикон покивал, сосредоточенно обернул чебурек салфеткой, потом для верности ещё одной, и надкусил. Судя по внезапно просветлевшей мордашке, новое блюдо пришлось ему по вкусу.

— Эй, бармен!

Рокэ поспешил на зов, однако при виде Матильдиного внука невольно напрягся.

— Чем могу помочь?

— Бутылку тюрегвизе! Самого лучшего!

— Непременно, — кивнул Рокэ, доставая требуемое. — А что на закуску?

— Ничего не надо, — важно заявил тот.

Рокэ мысленно выругался. Едва достигшие совершеннолетия щенки, воображавшие, что пить без закуски — это круто, были неотъемлемой частью его работы. Но Альдо был явно постарше, чем тот же Дикон, а туда же. И если в случае Дикона причиной были грусть и депрессия, чему можно было посочувствовать, то с такими, как этот мажорчик, всё обстояло хуже. Значит, придётся снова проявлять креативность.

— А я думал, вы хотите пить как пират, — Рокэ старательно изобразил удивление. — У них только младшие матросы пьют без закуски, потому что им закусывать не на что и нечем, — он внутренне поморщился от собственного назидательно-доверительного тона, но что делать? — А старшие непременно закусывают, а уж капитан тем более. У капитанов вообще самая лучшая закуска.

— Да? — засомневался внук Великолепной Матильды. — А чем закусывают капитаны?

— В основном солёным лососем и фруктами, — сообщил Рокэ. Это было правдой, он основательно изучил данный вопрос в самом начале своей барменской карьеры. — Хотя, может, вы предпочитаете пить, как фульгат? Они обычно предпочитают запечённое мясо. Наш шеф-повар отлично готовит баранину.

— Хм… — посетитель задумался.

— Можно подать и то, и другое, — предложил Рокэ, — вы попробуете всё и уже тогда решите, фульгат вы или пират.

— Давай! — царственным жестом согласился Матильдин внук и, слегка покачиваясь, направился обратно к бабке.

Рокэ улыбнулся, вводя в систему очередной заказ. Убеждение посетителей в необходимости закуски приносило заведению двойную пользу — и буянили меньше, и еда хорошо продавалась. А если подумать, то и тройную — ведь некоторые потом рассказывали знакомым о вкусных «настоящих кэналлийских блюдах», и порой люди приходили больше поесть, чем выпить.

— Эй, Рокэ!

— Чего тебе, Дикон?

— А где это… ну… чтобы…

— Вон за той синей дверью со штурвалом, маленький коридорчик, до самого конца, мальчикам налево.

— Ага… — юноша неуклюже слез с табуретки. — Ты тут присмотри за моими чебурашками, ладно?

— Непременно, — Рокэ накрыл чебуреки куполом из проволочной сетки.

Некоторое время было спокойно. Зашли несколько ярко накрашенных девиц в ультракоротких платьях, облепили стойку и потребовали коктейльное меню. Рокэ с сияющей улыбкой изобразил радушного хозяина, старательно рекламируя как коктейли, так и «великолепные воздушные пирожные, тающие во рту и совсем невесомые, а калорий в них вообще почти нет». Девицы с радостным щебетанием сделали большой заказ и отправились устраиваться на уютных диванчиках, а Рокэ погрустил немного. Вот приспичило же Дикону именно сейчас отойти! Легкомысленные красотки стали бы отличным утешением для разбитого сердца, пусть не насовсем, но хотя бы на достаточное время, чтобы немного оклематься. А теперь момент упущен. Впрочем — может, удастся ещё спровадить его к ним на предмет познакомиться? Или наоборот — лучше подождать, пока они заметят его сами?

И почему при мысли о Диконе в постели с этими горячими крошками его охватывает какое-то необъяснимое раздражение?

— Эй, Рокэ!

— Да чтоб тебя, — пробормотал бармен и, повернувшись, столкнулся нос к носу с начальством. — Ой, альмиранте, это ты, извини.

— Тяжёлый вечер? — поинтересовался тот.

— Да нормальный, просто нашёлся редкий тип посетителя, запомнивший моё имя с первого раза. И теперь я то и дело слышу это «Эй, Рокэ!» Правда, Ротгер у него вообще превратился в Роджера, так что мне грех жаловаться, наверное.

— Сделай перерыв, перекуси, а я тебя подменю. Иначе просто рехнусь от этих цифр.

Рокэ кивнул и ушёл. Возникшую мимолётную мысль воспользоваться уборной для посетителей он подавил: в конце концов, Дикон не маленький, позаботится о себе сам. Даже если он там вырубился и спит, следующий, кто туда зайдёт, сообщит об этом персоналу. Такое, в общем-то, не было редкостью.

Зеркало в ванной комнате отобразило красивого мужчину, пусть отлично сохранившегося, но уже не мальчика. Наверное, Хорхе прав, он слишком разборчив. Может, и впрямь пора предпринять какие-нибудь усилия для обзаведения парой. Не то чтобы ему было плохо одному, но порой бывало одиноко.

Старательно умывшись холодной водой, он направился на кухню. Священнодействовавший у плиты Хуан едва кивнул ему и тут же переключился на отмеривание каких-то специй. Рокэ пошёл к маленькому боковому столу. Блюда в «Ветке граната» делились на три категории: предположительный ассортимент пивной, в облагороженном виде; кэналлийские блюда для особо привередливых, опять-таки в варианте, подходящем для поглощения некэналлийцами; и настоящая кэналлийская еда, для персонала и для редких посетителей-кэналлийцев. Национальная специфика в истинном виде подходила далеко не всем за пределами Кэналлоа.

Стоявшая на маленьком столике сковорода с чёрной паэльей это подтверждала. Ярко-красные перцы и свернувшиеся креветки лишь усиливали зловещее впечатление. Рокэ наполнил себе миску и набросился на еду, неожиданно обнаружив, что проголодался. Быстро поев, прихватил ещё сладкую булочку и, поедая её на ходу, не спеша направился обратно в бар.

Дикон обнаружился на месте, причём его голова и плечи были мокрыми, как будто он окунулся под кран. Может, так оно и было.

— Ты не настоящий бармен, потому что у тебя нет косынки, — заявлял он Рамону. — Как ты можешь принять вахту без косынки? Это неправильно! Ой, Рокэ! Ты вернулся!

— Вахта по-прежнему моя, — хмыкнул Рокэ. — Но капитан способен подменить любого из матросов, когда это требуется.

Дикон задумался, а потом вдруг выдал:

— А если он капитан, то почему у него нету шляпы? Это неправильно! Нужна шляпа, такая, с полями, эта… труголка.

— Это мысль, — хмыкнул Рамон. — Надо и впрямь завести треуголку, чтобы все сразу видели, кто тут главный.

— Вот-вот, — важно покивал Дикон. — Только ты это, не надо Рокэ под киль, ладно?

— А с чего бы? — удивился альмиранте.

— Потому что я тут в первый раз, и больше не приду, у меня все равно денег не так много, чтобы приходить, это я только сегодня… А это судьба!

Он бы ещё что-нибудь сказал, но Рокэ, у которого от этой тирады волосы уже начали вставать дыбом, поспешно подсунул ему новую кружку «Райнштайнера», на которую юноша тут же отвлёкся.

— Что ты такого натворил, чтобы я протаскивал тебя под килем? — весело и вполголоса поинтересовался Рамон, когда они отошли к противоположному от Дикона концу стойки.

— Пока ничего, — фыркнул Рокэ, — но Дикон очень надеется, что натворю. Он запивает несчастную любовь, а в таком состоянии, сам знаешь, часто пытаются найти замену. Этот дурачок положил глаз на меня.

— Если он положил глаз на тебя, то он точно не дурачок, — хмыкнул альмиранте. — Кстати, по его виду он и впрямь не из богатых, так что маловероятно, что стал бы приходить часто.

— Это ты к чему? — Рокэ уставился на начальство с подозрением.

— К тому, что если, протрезвев, он по-прежнему будет желать твоего общества, может, тебе стоит дать ему шанс.

— Я подумаю над этим, — пробормотал Рокэ, ощущая себя одновременно неловко и радостно.

Начальник похлопал его по плечу и с ехидной ухмылкой удалился.

— Эй, Рокэ!

— Что, Дикон?

— Эти чебурашки, они вкусные, — юноша с энтузиазмом откусывал от толстенького чебурека. — А десерт здесь подают?

— Конечно. Есть пирожные, вафли с соусом, мороженое, суфле. Что ты хочешь? — Рокэ мысленно похвалил себя. После жирных чебуреков и обильного умывания посетитель выглядел куда более трезво и вменяемо.

— Суфле, — решил тот.

— Малиновое, лимонное или шоколадное?

— Малиновое.

— Сейчас отправлю заказ. Кстати, ты не хочешь чего-нибудь безалкогольного? Газировки там, или сока? Или минералки?

— Нет. Но можно ещё пива.

— Хорошо, как только прикончишь это, я тебе свежего налью.

Некоторое время было тихо. Одна из девиц в мини-платье подошла узнать, какие есть ликёры, и Рокэ во время объяснения намеренно встал так, чтобы Дикон попал в поле зрения посетительницы. Манёвр полностью провалился, девица не сочла юношу достойным внимания. Выслушала объяснения, заказала по бутылке апельсинового и орехового ликёров, после чего невозмутимо вернулась к подружкам.

Рокэ вздохнул раздосадовано и одновременно облегчённо.

— Эй, Рокэ…

— Чего тебе?

— Почему она так со мной?

Рокэ удивлённо повернулся к Дикону и мысленно выругался. Похоже, протрезвев, тот вспомнил о причине, что привела его в «Ветку граната», и заново ударился в депрессию. И что теперь с ним делать?

— Потому что дура, — уверенно заявил он.

— Она блондинка, — сообщил Дикон.

— Но дура она не поэтому.

— Да… Я думал, она меня любит, а потом был другой, и она его любила, а потом нет… — Дикон печально смотрел на последний чебурек.

— То есть ему тоже не обломилось? — Рокэ присел напротив.

— Ни ему, ни мне, — помотал головой Дикон, отхлёбывая пива. — Только зря друг другу морды набили.

— О, даже так?

— Ага. Ну то есть не сильно набили, а потом через неделю он мне заявил, что всё равно она никого из нас не любит, и у неё вообще уже новый, и поэтому он себе тоже нового нашёл, и я тоже должен найти нового. Так он сказал. Тогда мне будет хорошо. И я вот нашёл тебя.

— Он сказал — именно «нового», а не «новую»? — уточнил Рокэ.

— Да. Он сам себе нового нашёл, тоже блондина. Наверное, ему нравятся блондины. Я его видел, симпатичный, щёчки такие пухленькие, на одной родинка…

Рокэ невольно кинул взгляд в сторону лимонного дерева. Если блондин с родинкой тот самый, то хорошо, что Дикон сидит к этим двоим спиной. В противном случае как бы не пришлось Хорхе растаскивать очередную драку.

— …а я решил, что к кошкам! Никаких блондинок… И блондинов… А у неё новый вообще рыжий, представляешь?

— Жуть какая, — посочувствовал Рокэ.

— Во-во. Так что я решил — к тварям, я себе совсем другое найду. И вот нашёл. Ты брюнет, и это правильно.

— А если бы я был блондином?

Дикон задумался, а потом вдруг всхлипнул.

— Это ничего, я бы тебя всё равно любил.

Рокэ уже не понимал, предпочитает ли он Дикона пьяным и радостным или же трезвым и грустным, но смотреть на текущую по щеке юноши одинокую слезу было невыносимо. Пробежавшись к другому концу стойки, он вернулся с новой кружкой и маленькой рыбкой.

— Вот, это тебе. «Райнштайнер», экстра-крепкий лагер, и корюшка, из моих личных запасов. Выпей и закуси, легче станет.

Дикон изумлённо уставился на него, а потом несмело улыбнулся. Глотнул предложенного пива.

— Ух!

— Ага, — Рокэ подпёр рукой щёку и умилённо смотрел, как юноша осторожно снимает с рыбьей тушки шкурку и и принимается за нежное копчёное мясо. В личных запасах и у него, и у Вальдеса водилось всякое необычное, в том числе и вот такое. Посетителям предлагали более привычные и благородные виды рыбы, того же лосося или скумбрию. Но в тавернах Алвасете корюшка была традиционной закуской, так что Рокэ не удержался, чтобы запасти немного. И вот теперь пригодилось, чтобы произвести впечатление.

Дикон медленно пил экстракрепкое, Рокэ то и дело отходил принять очередной заказ, но потом возвращался к юноше и просто смотрел на него. А тот улыбался.

Ночь пролетела незаметно.

— Рокэ, — к стойке подошла Матильда. — Спасибо, что объяснил Альдо про закуску. Я ведь его для того и привела, что пусть лучше со мной научится правильно пить, чем со своими друзьями-придурками. Только ему втемяшилось в башку, что он крутой, но теперь вот пусть лучше себя воображает пиратом-фульгатом.

— Мы всегда рады вас видеть, Матильда, — улыбнулся Рокэ, — с внуком или без. Но если даже он придёт без вас, мы о нём позаботимся.

Женщина кивнула, положила на стойку чаевые и направилась к выходу. Её телохранитель Дуглас уже выводил из зала пьяненького счастливого Альдо — вот как, оказывается, зовут этого мажорчика, надо добавить в клиентскую базу. Прочие припозднившиеся посетители тоже собирались и расходились. Рокэ покосился на Дикона. Тот уже доел своё малиновое суфле, прикончил пиво и теперь задумчиво созерцал так и не съеденный последний чебурек.

Когда все прочие посетители ушли, а в зале появились уборщики, Рокэ наконец решился.

— Дикон, куда тебя отвезти? Я подброшу.

— М-м-м? — серые глаза сонно и устало воззрились на него.

— Куда тебе, говорю?

— К тебе.

Сердце сделало скачок, совершенно неуместно отозвавшийся теплом гораздо ниже. Что ж, почему бы и нет? Тем более раз даже альмиранте сказал…

Впрочем, как знать, что будет, когда это чудо протрезвеет?

Самым трудным было запихнуть Дикона в машину, а потом из неё выпихнуть. И если в запихивании ему помог Хорхе, то обратный процесс лёг целиком на его собственные плечи. В прямом смысле. Дотащить едва стоявшего на ногах парня до своей квартиры даже для не обиженного силой Рокэ оказалось непросто. Главным образом оттого, что юноша то и дело пытался распускать руки. Когда они наконец оказались внутри квартиры, бёдра Рокэ уже были несколько раз облапаны, а ухо — обкусано.

Затащив Дикона в ванную под предлогом мытья рук, Рокэ заодно умыл его в надежде, что это поможет прояснению сознания. Увы, узрев в зеркале стоящий у него за спиной предмет его интереса, Дикон сделал совершенно неправильные выводы.

— Ты хочешь прям здесь? — поинтересовался он.

— Чего? — не понял Рокэ.

— Прям тут, грю… Но стоя неудобно, лучше бы на кровати…

Рокэ очень захотелось взвыть, но потом ему подумалось, что юноша уже и так почти дошёл до кондиции. Если его сейчас уложить, он наверняка просто вырубится до утра. Значит, будем укладывать.

— Ладно, идём в спальню.

Дикон радостно пошёл, даже почти сам. В спальне он первым делом впечатлился размером кровати.

— Я люблю, чтобы спать было просторно, — пожал плечами Рокэ. — Так, давай-ка, снимай ботинки, свитер и ремень, а я пока взобью подушки.

Он решил, что в одежде можно поспать и на одеяле сверху, а для уюта прикрыться пледом. Вспомнить бы ещё, куда он этот плед засунул.

— Я готов, — сообщили сзади.

Рокэ повернулся. И почувствовал, как челюсть неумолимо поехала вниз.

Юноша явно всерьёз вознамерился утешиться в объятиях нового знакомого, потому снял и аккуратно сложил в кучку почти всё. Единственным, что этот девственник застенчиво оставил на себе, были серые боксеры с трогательными розовыми поросятами. Трогательными не в том смысле, что их хотелось трогать. Наоборот, мысль о том, чтобы переспать с юношей в таких поросятах, казалась кощунственной.

Пока Рокэ приходил в себя и соображал, что делать, Дикон направился к кровати и без сомнений залез под одеяло. Вздохнул довольно, поискал глазами своего избранника.

— Рокэ, иди сюда и возьми меня.

У Рокэ возникло дичайшее ощущение дежа вю. Что он там сегодня говорил Хорхе? Что вот именно в такой ситуации он поймёт, что это его настоящая любовь?

А может, так оно и есть?

— Рокэ, ну что ты там стоишь? — капризно позвал Дикон.

Голос звучал уже достаточно сонно, чтобы можно было не беспокоиться. Рокэ решил, что обо всём этом можно подумать потом. Быстро разделся, предусмотрительно оставив на себе собственные боксеры — простые синие, и нырнул в постель. Дикон тут же прижался к нему и засопел в плечо. Рокэ поглаживал растрёпанные русые волосы юноши и ждал. Прошло всего минут пять, и дыхание рядом стало ровным и спокойным. Рокэ улыбнулся. Проблема временно решена, можно и поспать.

Засыпая, он чувствовал странное сожаление, что секса всё-таки не случилось. Впрочем, как знать, что будет потом…

«Потом» наступило сильно после полудня. Проснулся Рокэ от странной возни под боком, и тут же распахнул глаза. На него смотрел заспанный и очумевший Дикон.

«Сейчас либо даст в морду, либо полезет с поцелуями», — прикинул Рокэ.

Юноша выбрал третий вариант.

— Почему я тут? — перепуганным шёпотом выдавил он.

— Потому что когда я вчера спросил, куда тебя отвезти, ты решил ехать ко мне. Я подумал, что в таком состоянии тебя бросить жалко, вот и привёз.

— А почему я голый? — ещё более испуганно.

— Это тебе лучше знать, я тебе предложил снять только ботинки, ремень и свитер, чтобы спать было удобнее, но ты зачем-то разделся целиком. Впрочем, твои поросята по-прежнему на тебе и охраняют твоё целомудрие. Равно как и моё: в конце концов, это ты настаивал на том, что нам следует заняться чем-то неприличным.

— Я?!!

— Угу. Всю ночь говорил мне, какой я красивый, потом ещё всего облапал и ухо обкусал.

На Дикона было жалко смотреть. Серые глаза растерянно моргали, пухлые губы дрожали, и Рокэ невольно залюбовался.

— Я не хотел… — выдавило наконец это чудо.

— Я так и думал, — кивнул Рокэ, стараясь не выдать разочарования. Что ж, по крайней мере, морду ему бить не собираются. — Завтракать будешь?

— Что? — юноша заморгал ещё интенсивнее, потом покраснел. — Да… Если можно…

— Не вопрос, — насмешливо фыркнул Рокэ. Вылез из кровати, быстро натянул домашние штаны и футболку и ушёл на кухню.

Пока он возился с завтраком, он слышал плеск воды в ванной и тяжёлые вздохи. Когда Дикон наконец появился оттуда, на нём были брюки и рубашка, свитер он надевать не стал. Голова была мокрой. Рокэ начал подозревать, что это его особенный способ умывания.

— Ты один живёшь? — поинтересовался Дикон вполне бодро.

Рокэ чуть улыбнулся. Надо же, юноша оклемался и решил завести светский разговор. Может, ещё не всё потеряно.

— Нет, с другом, так веселее. Ты его знаешь, он мой сменщик.

— Э-э-э… Роджер?

— Ротгер. Мы друг друга с детства знаем, так что отлично уживаемся.

— Это шикарная квартира для двух барменов.

— А ты в этом понимаешь? — удивился Рокэ.

— Я учусь на экономическом, — кивнул Дикон.

— Ну надо же, — рассмеялся Рокэ. — Да, ты прав, для барменов слишком шикарно. Но Ротгер ещё пробавляется писательством, причём он весьма популярен… в определённых кругах. А я играю на бирже.

— Выходит, тебе незачем работать барменом?

— Как это незачем? А социальная активность? А общение с друзьями? Альмиранте, между прочим, тоже наш с Ротгером друг детства, хоть он и немножко постарше нас. Он это всё и придумал, с пабом. Отличная идея. Так что теперь мы с Ротгером работаем барменами: по будням он с шести до полуночи, а я с полуночи до шести. В конце недели посетителей куда больше, так что он работает до трёх, а я, наоборот, начинаю в девять. Вместе перекрываем самое занятое время. Дьегаррон с Эчеверрией, наши охранники, тоже так же делают. И ещё Гальега: он работает только по выходным, в ту же смену, что Эчеверрия. А официантом у нас Пако, отличный паренёк, он работает от открытия до закрытия, копит на учёбу. Искусствоведом будет. Но по выходным приходит ещё второй официант, Хавьер, потому что один Пако не справился бы. Один у нас только альмиранте, и ещё Хуан, шеф-повар.

— Стопроцентный кэналлиец, — улыбнулся Дикон.

Рокэ замер, потом вздохнул.

— Извини, сам не знаю, чего я вдруг это всё на тебя начал вываливать…

— Мне интересно, — Дикон поставил локти на стол и пристроил подбородок на ладонях. — Расскажи ещё что-нибудь.

Рокэ рассказал. Дик внимательно слушал, порой задавая вопросы, иногда рассказывал что-нибудь о себе. Было весело и уютно.

— Завтрак готов, — возвестил Рокэ. — Яйца, бекон, колбаски, шадди. И ещё булочки с корицей, правда, разогретые. Их только с утра продают, так что Ротгер покупает сразу много, но я обычно в это время сплю. Так что я себе всегда потом разогреваю.

— Погоди, — задумался Дикон, — так что же, Ротгер тут вчера был, когда мы…

— Конечно, — усмехнулся Рокэ. — Но стены толстые, и спит он крепко. Да мы и не шумели особо.

Дикон смущённо засопел. Рокэ отправился к духовке вынимать разогретые булочки. Пока он устраивал их на столе, сзади его неожиданно обняли.

— Рокэ… — прошептали ему на ухо.

— М-м-м? — игриво отозвался он.

— Рокэ, я себя вчера очень плохо вёл…

— И?

— Но ты ведь дашь мне ещё один шанс?

Снова дежа вю, на этот раз — от слов альмиранте. Вчерашний вечер был пророческим, что ли?

Рокэ обернулся и притянул Дикона к себе за талию.

— Я уж думал, ты скажешь, что раз ты был плохим, то я должен тебя наказать, — поддразнил он. — Но я не против начать с чего-то более традиционного, вроде совместного завтрака и последующего похода в кино.

Юноша очаровательно покраснел, а потом неуклюже ткнулся в Рокэ губами, попав куда-то в щёку. Тот вплёл пальцы в русые волосы и скорректировал положение, прижимаясь к губам, которые так манили его с того момента, как он их впервые увидел.