Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Из лёгких выбило воздух, когда Рикс ударился спиной о противоположную стенку. От лязга цепей и скрипа решётки зазвенело в голове. Он поднял взгляд как раз в тот момент, когда замок закрылся.

— Посидишь, подумаешь о своём поведении, — весело заключил полицейский и помахал перед собой связкой ключей.

— Мне кажется, что в десятый раз я ничего нового не подумаю, — раздражённо проговорил Рикс, подходя обратно к прутьям обезьянника, куда его посадили. — Хотч, ну вот к чему всё это?

Он поднял на уровень глаз свои запястья в наручниках и позвенел ими, но Хотч только изобразил, как ему нравится эта мелодия. В ответ полицейский потер между собой указательный и большой пальцы и хитро улыбнулся.

— А что, нашлось чем оплатить свободу?

Не нашлось, поэтому Рикс несдержанно ударил наручниками о прутья. Хотча его экспрессивность только повеселила.

— Да пошёл ты, — надо было замолчать, но сил вести себя хорошо не было.

— Осторожнее с выражениями, а то добавлю тебе оскорбление представителей власти. Мусор пойдёшь собирать, — ехидно ответил Хотч.

— Чего тебя собирать, ты же здесь всё время ошиваешься, — передразнил его манеру говорить Рикс. Полицейский оскалился, собираясь осадить, но его перебил вошедший напарник.

— Хорош кошмарить, дел что ли нет, — этого Рикс тоже знал. Его звали Гарс и он был жёстче Хотча, если доконать, но хотя бы не подкалывал, из-за чего и ругаться с ним не хотелось.

— Как скажешь, папочка, — новый объект для развлечения полностью поглотил внимание болтливого Хотча, который забыл о существовании задержанного.

— Чего? — с плохо скрываемой усмешкой ответил Гарс, отрывая взгляд от бумаг в руках. У него были ясные голубые глаза и шикарная русая шевелюра по плечи, он был больше похож на актёра, который играет блюстителя порядка. Но так только казалось, пока он не начинал задержание.

— Где моя папочка с делами, говорю, — не меняя тона и проведя пятернёй по коротким чёрным прядям, Хотч невозмутимо повторил не те слова и отошёл к своему столу.

— Не могу поверить, что вы друг с другом начали спать, пока я отсутствовал. Хотя я догадывался, что к этому идёт, — подначил Рикс, облокачиваясь локтями на горизонтальные прутья на уровне плеч. Не сидеть же молча в такой игривой обстановке.

— Умолкни, — взвинтился Хотч и сделал шаг в его сторону, схватив со стула дубинку.

— Успокойся, — тут же остановил его Гарс, оттеснив напарника от клетки, к которой подошёл сам и обратился уже к Риксу. — Что тебе неймётся? Предупреждали же.

— Да скучно иначе.

— Нескучно зато участвовать в подпольных боях, да? — взгляд у Гарса был холодный и осуждающий. Рикс пожал плечами, улыбнулся одним уголком губ, рассматривая свои сбитые костяшки.

— Выбора не было, товарищ сержант.

— Выбор всегда есть, даже у всяких оборванцев вроде тебя, — сухо закончил полицейский.

— Оборванец? Я вообще-то в новых кроссовках!

Но Гарсу было всё равно и он оставил Рикса куковать до назначения исправительных работ в одиночестве, хоть они с Хотчем и оставались в той же комнате.

Рикс ещё раз подумал, как двум этим коротышкам в неудобной форме удаётся каждый раз с ним справиться и притащить сюда. На самом деле он был незначительно выше их обоих, да и против двоих с дубинками и шокерами мало что помогает даже тому, у кого сила недюжинная. Улёгшись на жёсткую лавку, Рикс закинул руки за голову и уставился в потолок грязного угла, в котором предстояло провести ночь. А сейчас только утро, это практически целые сутки. Паршиво, но и не привыкать. Наручники неприятно упирались в затылок. Он зевнул, прислушался к шуршанию ручек двух своих охранников, которые писали нудные рапорты. Им не позавидуешь, в отличие от них Рикс свободный человек. Ну не сейчас, конечно, а так в основном свободный. Под гнётом мрачных мыслей о потраченном впустую дне и соседстве с дрянными полицейскими он сам не заметил, как задремал.

Из неглубокого сна его вырвали громкие голоса. Рикс не стал открывать глаза, притворяясь дальше спящим, чтобы послушать разговор без цензуры.

— Да ты паришь что ли, что за отстой, — гундел Хотч.

— Если что-то не устраивает, можешь пожаловаться прямиком начальству. Правда не думаю, что у Граута найдётся для тебя время, — насмешливо ответил женский голос.

— И когда он придёт? — спокойно поинтересовался Гарс.

Последовала пауза, видимо девушка проверяла информацию.

— В течение часа. И не позорьтесь, не надо лебезить или тем более мразотно себя вести, — сказала, как отрезала. Звучала она жёстко, что наводило на мысли о её звании повыше.

— То есть как обычно? — подал голос Рикс, привлекая всеобщее внимание. Он продолжал лежать и только повернул голову в их сторону. Перевёрнутая набок девушка показалась ему симпатичной, но слишком уж строгой.

— Заткнись, — огрызнулся Хотч, хотя угрожающе шагать к нему не стал. Видимо присутствие старшей по званию не позволяло. Неожиданно девушка усмехнулась.

— Не как обычно, именно, — снова вернулась взглядом к раздражённому Хотчу и всё ещё уравновешенному Гарсу, — так что принимаем его вежливо, всё, что захочет, объясняем, показываем. Из здания не вывозим, Флавий запретил.

— Боже, да понятно и так всё, — пробубнил Хотч и уселся обратно за стол, откидываясь на спинку стула, — нянчить сынульку, вот это занятие для полиции. Неужели каких-то дел поинтереснее для нас не нашлось?

Она снисходительно посмотрела на того, кто явно выводил её из себя довольно часто.

— Не хочешь посидеть без проблем в отделе, охота лазить по подвалам и свозить сюда таких как этот? — полицейская кивнула в сторону Рикса, который в ответ на её уточнение закатил глаза. Хотч пожал плечами.

— Всё лучше просиживания штанов.

— Сторция, я правильно понял, что его даже одного не оставишь? — подал голос Гарс, всё это время не отрывая головы от своей бумажной волокиты.

— Нежелательно, — ответила Сторция, но прозвучало это словно сквозь зубы. Они с Гарсом встретились взглядами, видимо понимая друг друга без слов. Захлопнув ежедневник, полицейская выпрямилась и взмахнула вплетёнными в волосы косичками. — Всё, мальчики, я пошла. Ещё раз попрошу не позорить наше подразделение.

— Всё я пасла, — передразнил её Хотч писклявым тоном, за что Сторция замахнулась на него и он шарахнулся в сторону, отъехав на стуле на колёсиках.

— Счастливо, — миролюбиво попрощался Гарс, с улыбкой наблюдая за тем, как напарник не может справиться с собственным стулом. Сторция кивнула им обоим, не посмотрела в сторону задержанного и ушла.

— Запрягли вас сидеть с детьми что ли? — полюбопытствовал Рикс, но Гарс быстро оборвал желавшего пожаловаться Хотча и грозно посмотрел в сторону клетки.

— Сиди молча, иначе в изолятор пойдёшь.

— Ого, серьёзное дело, — вернувшись к праздному лежанию, Рикс прикрыл глаза, но пробормотал вдогонку. — Если вам доверили ребёнка, то всё совсем плохо.

— Я прикончу его! — взорвался Хотч, кидаясь к прутьям и желая видимо бить по ним дубинкой до посинения, но его в очередной раз остановил Гарс. Под их переругивания Рикс снова задремал.

Через час за дверью послышалась суета, переговоры и чьи-то громкие речи. К сожалению, недостаточно громкие, чтобы можно было разобрать слова. Когда всё стихло к ним вновь зашла Сторция, в этот раз не одна, а в компании с ещё одним полицейским. Точнее, так показалось с первого взгляда. Как только с мест вскочили Гарс и Хотч, Рикс понял, что намечается что-то интересное. Он сел на лавке и присмотрелся сквозь прутья к незнакомцу. Выглядел тот как инородный объект в пространстве побитого жизнью потасканного отделения. Весь какой-то слишком долговязый, слишком худой, слишком холёный, слишком смазливый, слишком, слишком, всё в нём было слишком. Сторция представила его олухам.

— Лабель Флавий, наш новый сотрудник. Это Гарс, Хотч, сегодня они полностью в твоём распоряжении. Можешь обращаться к ним по любому поводу. Я проведу Лабелю экскурсию по отделению, потом вернёмся и уже продолжите без меня, — пока она говорила, новенький приветственно покивал обоим полицейским, затем посмотрел на задержанного. Взгляд у него оказался проницательный, он заглядывал прямиком в душу, словно искал там что-то. Неужели песчинки добра в страшном зле? Рикс не отвёл глаз. Флавий, значит. Сын мэра?

Сторция и Лабель ушли на экскурсию, Хотч снова начал недовольно бурчать, пока мешал в бумажном стаканчике растворимый кофе. Гарс открыл окно, видимо устав от чьей-то душноты. Палочка в кофе замерла.

— А что если… — Хотч вдруг оживился, быстро подошёл к Гарсу и, бросив злой взгляд на Рикса, перешёл на неразборчивый шёпот. Реакция напарника была неудовлетворённая, но после уговоров сменилась на задумчивую. Что бы Хотч ни предложил, это было в итоге принято благосклонно.

— Заговоры строите против высокопоставленных особ? — весело встрял Рикс, вновь подходя к прутьям. В какой же необычный день его решили сюда засадить. Ему не ответили. — Если не возьмёте меня в долю, я ему потом скажу, что вы тут его убийство планируете. Или нет, ещё лучше — его папаши.

— Кто поверит твоим бредням? — не выдержав игнорировать, Хотч всё-таки презрительно отозвался. Он прихлебнул свой дрянной кофе, но уже так к нему привык, что даже не скривился. — Может лучше мы ему покажем показательную порку сопротивляющихся задержанных?

— А что стало с мэрским обещанием искоренить произвол полиции? — Рикса всегда пробирало на смех, когда в новостях в очередной раз мэр хвалился тем, как вымуштровал охрану общественного порядка.

— Так это у других произвол, а у нас всегда за дело, — Хотч отсалютовал ему стаканчиком и улыбнулся со своим типичным хитрым выражением. Напарник от дискуссии воздержался.

Через какое-то время Сторция вновь привела Лабеля. Ещё раз обведя всех строгим взглядом железной няни, она наконец оставила его в весёленькой компании. Гарс тут же принялся рассказывать какие-то вводные вещи, постучал ладонью по столу, за которым предлагал сидеть Лабелю, они заглянули в ящики, но в целом ничего нового Рикс не услышал, хотя внимательно за ними наблюдал. Кажется, ему уже доводилось присутствовать при введении в курс новенького.

— Может, расскажешь нам по секрету, почему ты не на каких-нибудь островах греешься, а решил поработать в такой грязи? — доверительным тоном уточнил Хотч, подъезжая на своём стуле к осевшему за предложенным столом Лабелю. Тот сидел ровно, будто проглотил палку, и перебирал какие-то оставленные папки.

— Потому что это то, чем я хочу заниматься, — голос у него оказался мелодичный и мягкий, подходящий его внешнему холёному виду белоручки, но не хранителю порядка.

— Пффф, — полицейский закатил глаза, явно не собираясь удовлетворяться таким ответом, — ну это мы все, конечно, только и мечтаем, как с отребьем якшаться. Скажи честно, может, косишь от чего? Или папа наказал?

Лабель повернул к нему голову вполоборота, из-за чего Рикс не мог видеть его выражения лица, но можно было догадаться по тому, как сползла улыбка Хотча.

— Во-первых, я бы попросил не называть жителей нашего города отребьем. Во-вторых, я здесь исключительно по своему желанию и протекцией отца ни разу не пользовался, — Лабель поморщился, возвращаясь к прерванному делу, и закончил тише. — Даже если он настойчиво старается её мне обеспечить.

Растерянно поморгав от такого длинного ответа, Хотч открыл рот, потом закрыл. Снова улыбнулся, но уже вымученно, и легко похлопал Лабеля по плечу.

— Да я так и думал, дружище, не беспокойся, — впрочем, от ещё одного выразительного взгляда руку с его плеча Хотч быстро убрал и вообще вернулся на своё место.

— Не обращай на него внимания, он у них здесь за дурачка, — не удержался от ремарки Рикс, садясь на лавку. Теперь Лабель посмотрел в его сторону, всё также повернув голову только вполоборота. Длинная чёлка бросила тень на глаза, из-за чего понять выражение его лица не получалось. Интересно, станет ли Хотч распускать руки при сыне мэра?

— Когда ты уже закроешь рот?

Судя по усталости в голосе, за дубинку хвататься желания не было.

— Надо было дать мне забрать с собой книжку, сейчас бы сидел и читал, а так скучно, — просто ответил Рикс, переводя взгляд с полицейского на Лабеля и обратно.

— Да-да, ещё зубную щётку, полотенце и тапочки домашние. Может, вообще тебя домой надо было подвезти?

— Было бы неплохо, — ухмыльнулся Рикс, но Хотч не оценил его юмора.

Все взялись за работу и снова воцарилась тишина, прерываемая шагами, вздохами, почёсываниями, клацаньем ручек и шуршанием бумаг. Лабель только расслабленно читал свежие дела, даже позволил себе откинуться на спинку стула, а не замереть над столом. Исподтишка Рикс рассмотрел его изящные кисти с длинными пальцами, которые перелистывали страницы. Что здесь в действительности забыл этот несостоявшийся музыкант? Или хирург, или… Рикс помотал головой и отвернулся, вновь посмотрев в потолок. Ну и мысли.

Ещё днём должна была быть пересменка, но, видимо, Сторция попросила Хотча и Гарса остаться до вечера из-за новенького, пока вторая смена ездила по вызовам.

— Так, — внезапно установившийся покой в участке нарушил Хотч, резко встав с места. Он посмотрел на часы на стене, затем на свои наручные. — Мне надо отойти, не скучайте.

Рикс заметил, как они с напарником переглянулись. Не к добру. Через минут десять куда-то понадобилось выйти и Гарсу, который нахлобучил перед этим фуражку. Лабель молча проводил его взглядом. Стало уже совсем невыносимо тихо, потому что из звуков остались только тикающие часы и перелистываемые страницы дел.

— Думаешь, они вернутся? — осторожно начал Рикс, впрочем, зная ответ на свой риторический вопрос.

Сложив папку в руках, Лабель посмотрел сначала на закрытую дверь, потом на задержанного. Снова эти его проницательные глаза, будто ему известно абсолютно всё.

— Сомневаюсь.

— Вот так просто? — Рикс встал с места и подошёл к прутьям, чтобы быть к собеседнику ближе. — Тебя это не напрягает?

Лабель невозмутимо снова открыл дело, не собираясь, видимо, продолжать диалог.

— Да хорош читать, ты там уже все их наизусть, наверное, выучил за это время.

— Я не общаюсь с заключёнными.

— О, понимаю, но это ведь только камера предварительного заключения, я пока задержанный, — усмехнулся Рикс. — И заключённым быть не планирую.

На самом деле ему просто хотелось нормального человеческого общения, иначе эти сутки совсем сведут его с ума. Видимо, и Лабель не хотел провести остаток дня в странном молчании один на один с человеком в клетке, потому что всё-таки встал с места и подошёл к ближайшему столу перед камерой. Он облокотился одной рукой на поверхность, пока во второй покоилась раскрытая папка с делом.

— Подозрение в краже колёс с машин, подозрение в мошенничестве при получении социальных выплат, подозрение во взломе частной собственности, — монотонно читал Лабель с ничего не выражающим лицом, — подозрение в незаконной торговле, подозрение в вымогательстве… десяток драк с тяжёлыми телесными повреждениями и подозрение в организации подпольных боёв.

Он оторвался от чтения и встретился взглядом с Риксом, который с интересом слушал перечисление своих провинностей. Глаза у Лабеля оказались серые и особенно подчёркивались совсем чёрными волосами.

— Одни подозрения и ни одного реального срока.

— Круто, скажи? — Рикс подмигнул ему, закинув локти на горизонтальные прутья.

— Что крутого быть преступником? — непонимающе уточнил Лабель, отложив папку и облокотившись на стол со спины. Он сложил руки на груди и под белой кожей можно было разглядеть выпуклые голубые венки, так как форма у полицейских сейчас была с коротким рукавом. Оторвать взгляд от зрелища получилось с трудом.

— Преступником? Так не доказали ничего. Ты вообще когда-нибудь видел настоящего преступника, белоснежка? — от насмешливого обращения аккуратная бровь Лабеля вопросительно изогнулась.

— Мой отец считается?

Рикс присвистнул.

— Ого, какие пошли откровения.

Кажется, Лабель понял, что сказал лишнего, и упрямо поджал губы. Он ещё раз на мгновение приоткрыл дело и резко сменил тему.

— Я в полицейской академии больше всего любил психологию. Почему совершаются преступления, что толкает людей нарушать законы, — Лабель рассеянно погладил стол ладонью и сжал пальцы на крае, задумавшись, — какая у этих людей судьба. Я бы с удовольствием послушал твою историю, Рикс.

Как мелодично звучит его грубоватое имя в этих устах. Поболтать с полицейским за жизнь? Такого нарочно не придумаешь.

— Не знал, что мне полагается бесплатная психологическая консультация, — Рикс улыбнулся одним уголком губ. — Я пропустил какой-то новый указ твоего отца?

Взгляд Лабеля мгновенно помрачнел, а черты лица стали острее от сжатых челюстей. Задел по-больному, почти не специально.

— Просто шучу. Хорошо, расскажу тебе сказку, но взамен ты расскажешь мне кое-что про себя, иначе нечестно получается, — игривый тон Рикса явно подкупил Лабеля, который хоть и пытался корчить из себя аристократика, но интерес к задержанному скрыть не мог.

— С чего бы мне что-то рассказывать, я могу просто продолжить заниматься своими делами, — спокойно ответил полицейский, хотя прищуренные глаза выдавали его истинное желание как раз не продолжать скучное чтение дел.

— Это ты начал, мне-то что, — Рикс пожал плечами и протянул одну ладонь через прутья к Лабелю, насколько хватило цепи наручников, — соглашайся. Посекретничаем, никто не узнает.

Лабель кивнул на камеру видеонаблюдения с мигающей красной лампочкой на противоположной стене.

— Не могу пожимать тебе руку, сочтут, что в сговоре.

Можно было сказать ему, что красное мигание означает как раз неисправность камеры, которая не работает уже неделю. Но зачем портить веселье. Пришлось с наигранной печалью убирать руки обратно в клетку. Рикс отошёл к боковой стене и прислонился к ней спиной, сложил руки на груди. Врать ему не хотелось, раз уж кто-то хочет послушать грустные истории, пусть напьётся тоской до дна.

— Знаешь же банду, которая держит район Паитрум?

Осторожный кивок.

— Клириками себя называют. Типа дохрена верующие. Мне было семнадцать, когда они появились. Так быстро захватили территории и подмяли жителей под себя. Ходили, выискивали молодых парней, чтобы вербовать себе на службу. Пришли и в мой дом, — Рикс говорил отрывисто, морщась от необходимости погружаться в свои воспоминания. — Я отказался. Начали угрожать родителям, младшей сестре. У меня на глазах.

Он уставился в стену перед собой и замолчал. Из зыбучих песков прошлого его вытянул тихий голос Лабеля.

— Неужели тот случай с жестоким убийством семьи…?

Подняв мрачный взгляд, Рикс столкнулся с озабоченным выражением. Кажется, теперь была его очередь болтать лишнее, но дамбу уже прорвало, слова рвались из горла, обжигая связки.

— Где всё свалили на сбежавшего сына? — они буравили друг друга взглядами несколько невыносимо долгих секунд. Наконец Рикс усмехнулся. — Нет. Это точно не моя история.

Он лгал и это было очевидно, но в стенах полицейского участка ты не можешь говорить правду. Глаза Лабеля расширились от осознания, а пальцы крепче сжали край стола.

— В общем, не очень у меня с ними сложилось, — почти невозмутимо продолжил Рикс, хотя голос всё же дрогнул. — Ни родных, ни дома, ни крыши. Скитания да поиск, как жить в новых условиях. Бежал от одних бандитов, попал в руки к другим. Кстати, мистер Флавий не спешил выгонять клириков из нашего района. Ему и дела до Паитрума не было, всё только Блор да Блор. Центр города, как никак.

Захотелось смачно харкнуть на пол от злости, но ему в этой камере ещё до утра торчать, пришлось сдержаться.

— Всех там олигархов ублажил твой папаша? — вопрос был риторический. — Впрочем, столько лет прошло, а ничего не поменялось. Такая вот история вкратце. Как думаешь, легко быть добропорядочным гражданином, который живёт по правилам, после такого?

Лабель не отреагировал на последний вопрос, видимо, погрузившись в свои мысли.

— Мне Гарс каждое задержание рассказывает о том, что у меня есть выбор. И всегда был. Посмотрел бы я на него… — начал было Рикс, но прервал сам себя. В конце концов, ведь и в полицию приходят не от хорошей жизни. — Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. Твоя очередь, белоснежка.

— Что за дурацкое прозвище? — вздохнул Лабель, всё ещё не отойдя от услышанного.

— Ну, волосы у тебя чёрные, кожа белая. Не хватает алых губ и отравленного яблочка, — ехидно ответил Рикс и снова вернулся ближе к прутьям.

— Я смотрю, ты знаток принцесс, — полицейский не удержался от слабой улыбки. Рикса подкол не смутил.

— Младшая сестра, что тут ещё добавить.

— Представляю. У меня тоже есть младшая, правда, она уже взрослая, — Лабелю стало неловко от того, что его сестра жива. Как бы странно это не звучало. — И старшая. Но у неё свои принцессы для взрослых уже.

— О, я знаю Августу и её интересы, — Рикс улыбнулся чеширским котом, застав собеседника врасплох. — Знаком с некоторыми из них.

— Боже, какой стыд, — отведя глаза, Лабель заметно покраснел. На такой коже, наверное, останется видимый розовый след, даже если просто надавить пальцем.

— Так что если захочешь рассказать мне взамен секрет про сестру, то можешь сразу поискать что-нибудь другое и…

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить всё это, — и без уточнения было понятно, о чём именно сожалеет Лабель со своей грустной мордашкой. Не о списке достижений в личной папочке уж точно.

— Спасибо, конечно, но жалость мою семью не вернёт, — жёстко отрезал Рикс. Хотелось уже поговорить о чём-то другом. О чём-то, от чего не начинает кровоточить наспех заделанная дыра вместо сердца.

Лабель прокашлялся, смущаясь и обдумывая, чем ответить на такую откровенность.

— Даже не знаю, что могу рассказать. У меня нет секретов, по-моему, всё про меня и так известно, — говорил искренне, но Риксу послышались нотки неуверенности. Он склонил голову набок.

— Я и правда уже кое-что слышал. Давай так: с меня слух про тебя, с тебя — подтверждение или опровержение.

— Занятные у тебя игры, — Лабель посмотрел на него с недоумением. — Про меня есть слухи?

— Про всех детей Флавия есть, — уклончиво ответил Рикс. — Итак, первый слух. Ты приёмный.

Замерев на секунду, Лабель фыркнул от смеха, закрыл лицо рукой и продолжил смеяться в ладонь.

— Ты что, сам это только что придумал? — улыбка удивительно меняла его лицо и наполняла жизнью глаза. Как будто оживала мраморная статуя. Завораживающе.

— Нет, правда так некоторые считают. Хотя я лично сам считаю бредом, вы очень похожи с Августой. Я бы скорее поставил на то, что приёмная у вас младшая.

— Её ведь не показывают в сми, — с неожиданной хрипотцой добавил Лабель. Рикс неопределённо покрутил кистью в наручнике в воздухе.

— У меня свои источники.

— Нет, я не приёмный, — всё же ответил Лабель и поспешил добавить, — как и мои сёстры. Откуда только это берётся…

Впрочем, последние слова прозвучали с интонацией, как будто часть семейной тайны родства осталась при Лабеле.

— Ладно, допустим. Второй слух, — Рикс важно прошёлся по своей камере, демонстрируя глубокую задумчивость. Остановился прямо напротив полицейского, поймал его впервые за разговор открытый взгляд и чётко проговорил: — Августа хочет быть мэром после Флавия, но тот из-за своей приверженности традиционным ценностям не хочет передавать это место дочери, а предпочёл бы тебя, как единственного наследника. Только тебя настолько отталкивает деятельность отца, что ты скрылся в полицейской академии, лишь бы тот не смог готовить тебя в преемники.

Рикс произнёс свои догадки на одном дыхании, сразу после повисла вязкая тишина. Глаза Лабеля потемнели, словно на сером небе намечался шторм. Последовал глубокий вдох, затем долгий выдох, в каждом его движении ощущалось едва сдерживаемое раздражение. Уже по этой реакции было понятно, что Рикс попал в точку, либо был очень близок к правде, но признать его слова было нельзя. Впрочем, ему было достаточно этой подтверждающей всё бледности лица.

— Откуда эта информация? — с бессильной яростью спросил Лабель, смотря на Рикса уже совсем не так доброжелательно, как ещё минуту назад.

— У вас много врагов. Не буду тебя мучить, можешь не отвечать, я понял. Третий слух! — торжественно объявил Рикс, игнорируя растерявшегося Лабеля.

— Хватит с меня, я и так уже пожалел, что ввязался в разговор с тобой.

— Стой-стой! Это последний, обещаю, — его жалобный тон не возымел эффекта, Лабель уже отвернулся к своему столу, так что Рикс пошёл ва-банк. — Говорят, что ты гей.

Спина Лабеля, и так ровная, стала ещё прямее. Уже не проглоченная палка, а удар электрошокера, парализующий мышцы. Рикс не удержался, отметив, как всё-таки ему идёт полицейская чёрная форма, подчёркивающая атлетичную фигуру. Это только издалека казалось, что он долговязый и худой, а на расстоянии вытянутой руки было видно проделанную над своей внешностью работу. Пока Рикс его бесстыдно разглядывал, Лабель медленно повернулся и взгляд его метал молнии. Долгожданный шторм в разгаре. Он подошёл к клетке почти вплотную, вынудив Рикса отодвинуться от решётки.

— Это что какая-то проверка? — голос у него дрожал от ярости. — Если да, то передай отцу, чтоб он шёл куда подальше.

— Что? — Рикс не ожидал такой реакции и теперь сам запутался. А ещё ему мешала думать эта внезапная близость полицейского, от чего по привычке напрягались все мышцы, готовые давать отпор. — Это не проверка. Честно.

— Не надо было вообще с тобой разговаривать, — раздражённо вздохнув, Лабель хотел отойти, но Рикс просунул руку между прутьями и схватил его за запястье. — Пусти!

Он шипел сквозь зубы и дёргался, как пойманный дикий кот, даже рефлекса хвататься за кобуру на поясе ещё не было. Рикс почти ударился носом о клетку от такого рвения.

— Да постой ты, ничего я тебе не сделаю, — ещё раз вздохнув, Лабель остановился и грозно посмотрел на задержанного. — Я не знаю, что за проверка, но…

Вместо продолжения рука Рикса соскользнула с запястья Лабеля ниже, он подхватил его ледяные пальцы и быстро поднёс к своим губам, пока тот не успел опомниться. Поцелуй был невесомый, как будто и не случилось судьбоносного касания. Это было импульсивное желание, иррациональное, которому не находилось объяснения. Просто захотелось. Кисть Лабеля была такая холодная, что теплолюбивый Рикс покрылся мурашками. Он открыл глаза и встретился с серыми напротив, где затих шторм. Там остался только шок, смешанный с ужасом. Бледная кожа лица порозовела. Через мгновение Лабель вырвал руку из некрепкой хватки и убрал за спину, нервно сглотнул.

— …но я выдумал этот слух, просто решил тебя подразнить.

Рикс усмехнулся, сделав шаг назад. Мало ли, красная пелена застит глаза. Хорошо, что ключ от клетки был у Хотча, который ушёл. Забавно, но сейчас в обезьяннике он действительно был в безопасности от чужих кулаков.

— Ты сделал… что? — с трудом выговорил Лабель и потёр переносицу, пока сжимал и разжимал пальцы другой руки.

— Кажется, не таким ты планировал свой первый день на новой работе, — весело отозвался Рикс, продолжая держаться от клетки на расстоянии.

Лабель открыл было рот для ответа, но вместе с тем открылась и дверь, от чего серые глаза превратились в два блюдца. Метнувшись к своему месту, он закрыл лицо рукой со стороны вошедших в попытке скрыть одолевший его красный нервный румянец.

— Голубки вернулись, посмотрите-ка, — Рикс сразу же привлёк к себе внимание, хотя улыбка из-за чужого смятения рвала уголки.

— А ты всё никак не заткнёшься, — съехидничал Хотч, плюхая на свой стол коробку с пончиками, как в фильмах про глупых полицейских.

За ним зашёл и Гарс, прикрывающий на ходу раскрытый в зевке рот. При виде еды живот Рикса протестующе заурчал, он вспомнил, что не ел толком со вчерашнего дня.

— Лабель, — отзевавшись, начал Гарс, — можешь идти, у нас скоро пересменка с ночными, да и поздно уже. Завтра тогда точное расписание со Сторцией составите.

— А меня также отпустите? — встрял Рикс, вновь прижавшись к прутьям. В конце концов, его посадили сюда показательно, ничего у них на него нет.

Хотч резко подошёл к нему и ударил по клетке дубинкой, почти попав по пальцам. Но, к своему счастью, Рикс успел отскочить. Краем глаза он заметил, как вздрогнул Лабель.

— Понял-понял, — мирно подняв обе ладони перед собой, Рикс изобразил затем, как закрывает рот на замок.

— Надо было сразу вдарить, видимо, — фыркнул Хотч и стукнул ещё раз, но мягче.

— Да, я пожалуй пойду, — заговорил Лабель, видимо, не желая наблюдать запугивание задержанного.

— Он тебя тут не доставал? — забив на свой объект издевательств, Хотч вернулся к пончикам и взял один.

— Кто? — полицейский кивнул на Рикса, потому что уже начал жевать. — А. Нет. Не доставал.

Лабель встал с места, но пальцы продолжали напряжённо упираться в поверхность.

— А то смотри, если понравился, оставим ещё на сутки. Лучше уж этот, чем алкаши да нарики. Хотя они всё равно будут.

— Я думал, я тебе надоел, — ключ от фантомно закрытого рта у Рикса как обычно потерялся. Хотч проигнорировал, только довольно хмыкнул.

— Мне никто не нравился, — нервно ответил Лабель, ни на кого не смотря. — До завтра.

Скомкано попрощавшись, он едва не выбежал из комнаты задержания. Гарс и Хотч переглянулись, затем одновременно перевели взгляды на Рикса, который непонимающе развёл руками.

— Да что?!

— Ты ему что-то сделал? — угрожающе спросил Гарс.

— Никак нет, ни слова не сказал. Да и что я сделаю, я же тут сижу в цепях, — Рикс демонстративно позвенел наручниками. Было непонятно, поверили ли ему полицейские, но вроде удовлетворились таким ответом.

Рикс вернулся к лежанию на лавке, ноги гудели, а голова была ватная. Голод давал о себе знать. От этих уже еды не дождёшься, может, ночная смена окажется сговорчивее. Он ещё раз прокрутил в мыслях сегодняшний день. Когда утром их в подполье накрыла полиция, пришлось сдаться, чтобы другие могли сбежать. Как обычно, слишком мало товарищей в форме на всех собравшихся, малейшая рассыпная и уводят хотя бы тех, кто попался в руки. Риксу не было себя жалко, не привыкать. Но кто же знал, что удача не просто улыбнётся, она порвёт рот от уха до уха в самой широкой ухмылке, дав пообщаться с сыном мэра. Копать под семью Флавия было сложно, каждая крупица информации была на вес золота, слишком хорошо старый хрыч шифровался. А тут вдруг почти прямая линия через сына, который словно ждал момента, когда можно будет поделиться всем, что его гложет. И который, походу, очень плохо знаком с преступным миром города, одного своего папашу и знает. Как интересно. Неужели придётся попадать в камеру предварительного заключения почаще для продолжения знакомства?

Ну а его внешние данные и попадание во вкус Рикса было скорее приятным дополнением. Ему всегда нравились недосягаемые. Он снова вспомнил шторм в серых глазах и мечтательно вздохнул.

Кстати, перед концом такого насыщенного дня можно и суету навести.

— Эй, Гарс, — Рикс привлёк внимание сурового полицейского, — почему ты уходил в своей фуражке, а вернулся в ней Хотч?

— Фура… — начал было Гарс, касаясь своей пустой головы, замолчал и уставился на напарника, который как раз отправлял в рот очередной пончик. Тот тоже замер.

— Не твоё дело, — наконец нашёлся с оригинальным ответом Хотч и швырнул сорванную фуражку в Гарса.

— Пойманы с поличным, — засмеялся Рикс, — обещаю никому не рассказывать про ваши шалости на рабочем месте.

— Даже я уже устал от твоей болтовни, — оттряхнув пойманный головной убор, пробормотал Гарс. — При следующем задержании, Хотч, можешь его не жалеть.

— Сопротивление полиции не редкость, — в тон ему ответил Хотч.

— Следующего раза не будет, — Рикс поднял в воздух кулак из лежачего положения и показал им обоим средний палец.

Chapter Text

— Не могу поверить, что он едет с нами.

Хотч сделал сильный затяг, дожигая остатки сигареты, и выкинул бычок в открытое окно машины.

— Что я говорил насчет мусора? — невозмутимо прокомментировал его действие Гарс, который вёз их бравый маленький отряд на вызов.

— Выпал из рук, — Хотч продемонстрировал обе свои раскрытые ладони, словно это действительно была всего лишь случайность. Выдавала его только хитрая ухмылка. — Остановись, пойду подберу.

В ответ Гарс только закатил глаза. Лабель на заднем сидении молча смотрел в окно, сложив руки на груди. Ему было не по себе. Ещё когда они начали собираться, странный холодок прошёлся по позвоночнику. И вот чем ближе место, тем туже узел где-то в желудке. Наверное, против него играет и страх. Уговорить отца прекратить трястись над ним и позволить ездить с остальными было непросто. Тот был непреклонен, опасаясь, что сына застрелят на первом же вызове, и, к сожалению, ни один полицейский не смог бы гарантировать обратного. В итоге за их машиной на короткой дистанции следовал чёрный тонированный гелик с охранниками из компании отца. Какой позор, но это был единственный компромисс.

— Приехали, — коротко бросил Гарс, выскакивая из машины. За ним спешно вышли и Хотч с Лабелем. Начинался вечер, на горизонте улицы виднелось кроваво-красное закатное солнце. Вместе они двинулись в подъезд нужного дома.

— Драка в квартире, ха? Ставлю на то, что очередной муженёк съехал с катушек, — Хотч покрутил пальцем у виска. — А ты?

Он обращался к Гарсу, потому что с Лабелем разговаривать в принципе избегал. Хотя у этого не было какой-то особой причины. Наверное.

Гарс пожал плечами, находу проверяя кобуру, документы и свой внешний вид.

— Вечер уже. Думаю, что не поделили бутылку.

— Жена с мужем не поделили, как тебе? — довольно усмехнулся Хотч.

— Посмотрим, — сухо ответил Гарс.

В доме было тихо, но с верхнего этажа доносились невнятные звуки суеты. Стоя в дверях, Лабель обернулся на высыпавших из внедорожника охранников и жестом дал им понять, чтобы держались на оговорённом расстоянии. После кивка главного он едва заметно выдохнул. Как же утомительно.

— Серьёзно? — раздался возглас Хотча, привлекая внимание. — Лифт не работает. Какого хера он не работает?!

— Хорош трепаться, — Гарс едва не за шкирку потащил напарника за собой к лестнице.

— Я не хочууу идти шесть этажееей, — гулким эхом раздавалось нытьё полицейского.

— Никто тебя не спрашивает.

Лабель отстранённо подумал, как будет выглядеть подъём на шестой этаж их троих и ещё четырёх бритоголовых мужиков в строгих костюмах за ними. Повезёт, если никто за это время не решит выйти из квартир, а то зрелище будет то ещё: полиция и её охрана.

Тяжёлый подъём подходил к концу.

— Как… блять… каждый раз… — Хотч ловил ртом воздух, — у тебя… даже дыхалка… не сбивается?!

— Физическая подготовка, — усмехнувшись, Гарс обратился к Лабелю, — твои мешать не будут?

— Не должны, — «но обещать не могу».

— Хорошо, а то весь дом на нас из окон пялился, — предельно собранный Гарс осторожно вышел на нужную лестничную площадку.

Здесь отчётливо слышалась агрессивная возня за металлической дверью квартиры с нужным номером, которая была приглашающе приоткрыта. Узкая полоска странного фиолетового света расчертила кафельный пол. Прижав палец к губам, Гарс остановил свою команду. Выглядело очевидно подозрительно. Он достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя, за ним повторил Хотч. Лабель хотел тоже, но от общего напряжения пальцы не слушались и он не стал. В конце концов его-то уж точно прикроют, может, получится кому-то помочь свободными руками. Знаками Гарс дал понять, что он заходит первый, затем остальные по сигналу. Все кивнули. Пнув носком ботинка дверь, полицейский открыл её на расстояние достаточное, чтобы пройти, и скрылся внутри. Только сейчас Лабель подумал, что не понял, каким будет сигнал.

— ВСЕМ ЛЕЖАТЬ, ПОЛИЦИЯ! — раздался зычный голос Гарса из квартиры.

Хотч широко улыбнулся и тут же забежал за напарником с пистолетом наперевес:

— РУКИ ЗА ГОЛОВУ!

На площадке с шокированным видом остался только Лабель (свою охрану, стоявшую на лестнице, он игнорировал). После такого начала заходить расхотелось, как и быть полицейским в принципе. Нет, это только секундное помешательство и тупой сидящий в нём страх. Вздохнув поглубже, он всё же вооружился пистолетом и зашёл.

Это место оказалось чем-то между притоном и дешёвым борделем. Почему соседи пожаловались именно на драку, было неясно, потому что причин на что пожаловаться было достаточно и других. Регулярный шум определённого характера их не смущал? Душный запах травки? Фиолетовый свет в комнатах делал квартиру совсем уж сюрреалистичной, как в фильме, где главное, на что можно посмотреть, это странная цветокоррекция.

— Лабель! — рявкнул Гарс, держа на прицеле в гостиной несколько раздетых девушек и юношу, которые подняли руки в воздух. Выглядели они настолько расслабленно, что, кажется, воспринимали происходящее как игру. — Один убежал, иди проверь.

Он кивнул в сторону дальней комнаты. Рядом Хотч уже вызывал дополнительный наряд по рации, заставляя лежать лицом в пол какого-то полуголого мужчину в луже крови под ним. Ещё один мужчина, на удивление одетый, полусидел у стены, безвольно уронив голову на грудь. Сглотнув, Лабель поднял перед собой пистолет и осторожно двинулся в указанном направлении. Если кто-то и забился поглубже в квартире, то оттуда всё равно деваться было бы некуда. В окно не выпрыгнешь с шестого этажа. Другое дело, что потенциальный преступник захочет побиться за свободу перед задержанием, а с этим уже могли возникнуть проблемы. Из комнаты, которой заканчивался коридор, донёсся неясный шум. Надо было действовать быстро.

— Стоять! — Лабель выскочил из-за двери и направил дуло оружия в сторону источника шума. Глаза его тут же удивлённо округлились. У человека, который сидел на подоконнике и замер с одной ногой за окном, было слишком знакомое лицо. — Ты?!

— Ого, — обаятельная улыбка Рикса заставила пистолет в руках Лабеля неуверенно опуститься, но полицейский тут же перехватил его покрепче, — тебе дали поиграть со взрослыми игрушками?

— Руки вверх! — нет, он не даст себя забалтывать в этот раз.

Рикс в мгновение ока перекинул на улицу вторую ногу и теперь держался ладонями за край окна, стоя на карнизе. У него были вновь разбитые костяшки, глянцевые следы крови виднелись на одежде и на лице, из носа только перестала идти кровь, она ещё даже не до конца засохла. Видимо, побитый мужик, которого держал Хотч, — его работа.

— Уверен? Если подниму руки вверх, то упаду, — с досадой произнёс Рикс, как будто не поставил себя сам в это положение только что.

— Лезь тогда обратно, — невозмутимо ответил Лабель, делая шаг к нему и продолжая держать на мушке.

— А если не полезу? — Рикс ухмыльнулся. — Сам меня втащишь?

— Выстрелю, — прозвучало спокойно, но сердце заколотилось.

— Уф, — ухмылка не исчезла, только стала шире. — Это даже заманчиво. Но не могу задерживать тебя, есть ещё дела.

Какие у потенциального преступника могли быть намерения Лабель не знал, потому направил пистолет и сделал то, о чём в общем-то предупредил. Выстрелил. Пуля врезалась в раму окна сбоку от удивлённого Рикса, который хоть и зажмурился от неожиданности, но не выглядел таким уж испуганным. И тем более не собирался выполнять приказ и возвращаться в комнату.

— Что с глазомером, белоснежка? — несмотря на весёлый тон, взгляд Рикса был серьёзным и сосредоточенным. От идиотского прозвища захотелось выстрелить ещё раз в назидание.

— Всё отлично, — Лабель сделал ещё несколько шагов к окну, — я попал туда, куда целился. Лезь обратно, Рикс.

Но тот только снова осмотрел расколовшуюся раму окна, затем прищурился, разглядывая полицейского. От его изучающего взгляда по коже пошли мурашки. Лабель почти подошёл к нему вплотную, лихорадочно обдумывая, что делать дальше. Больше стрелять он не планировал. Драться желания не было, проигрыш был более чем вероятным. Хватит ли сил втащить его самому? Рикс выглядел крупным, но непонятно какой именно комплекции из-за мешковатой чёрной куртки. А куда ему лезть по этому карнизу, не станет же прыгать с шестого этажа.

— Был рад тебя видеть, — быстро посмотрев себе за спину, Рикс одарил полицейского широкой улыбкой и подмигнул, — жду не дождусь следующей встречи.

И прыгнул.

— Стой!

Лабель тут же рванул к подоконнику, лихорадочно вцепляясь пальцами в дерево. В голове звучало только стучащее отбойным молотком сердце. Какой следующей встречи с таким прыжком, на том свете?! Холодный ветер ударил в лицо, он всмотрелся в темноту улицы, но никого на карнизах и никакого тела на асфальте не обнаружил. Зато прямо под окном внизу раздался гул резко стартующей машины и оглушил визгом колёс. На скорости от дома стремительно удалялся похожий на мусорный грузовик.

— Вот чёрт… — сквозь зубы прошипел Лабель, наблюдая за своим исчезающим на горизонте провалом.

— Вы в порядке? — за спиной пробасил начальник охраны, прибежавший видимо на звук выстрела.

Шумно выдохнув и дав себе секунду паузы, Лабель обернулся со спокойным лицом к столпившимся в дверях сопровождающим.

— Да. Это я стрелял.

— Если дадите описание, успеем перекрыть дорогу.

Лабель благодарно улыбнулся и покачал головой, убирая пистолет обратно в кобуру. Пальцы на рукоятке еле разжались.

— Нет надобности, мы ещё встретимся.

Пояснять свой туманный ответ он не посчитал нужным. Лабель впервые внимательно осмотрел комнату, где находился всё это время. Вывернутый наизнанку шкаф, разбросанные вокруг вещи, открытые ящики комода и тумбочки, сдвинутый матрас на постели, покоцанные и сорванные с петель дверцы. Тут что-то искали? Рикс искал? Влез в окно не в то время, начал драться с клиентом за нужную вещь? Хотя если перевёрнута комната, значит, что-то было нужно не от клиента, чьи вещи при нём, а от хозяина помещения? Что может понадобиться в таком месте рядовому вору? Ну или кто он там. Рядовому подпольному драчуну?

С улицы донёсся перелив полицейской сирены: приехало подкрепление, вызванное Хотчем. Предстояло первое задержание и возня с людьми в изменённом состоянии сознания. А потом долгое нудное заполнение всех бюрократических бумажек, хотя Лабелю это нравилось. Он вообще любил отчётность, задолбав всех в отделе своей педантичностью в этом вопросе за месяц работы без возможности выезжать за пределы участка. Только Граут оценил наведение порядка в архивах, что, к сожалению, не понравилось остальным полицейским. Но тут у Лабеля шансов не было. Все словно носили специальные очки, стёкла которых превращали любое его инициативное положительное действие в выпендрёж сына мэра и самодовольство. И без этого фильтра на него никто не смотрел.

Лабель сам не понял, почему не сказал Гарсу и Хотчу правду, а вместо этого язык выдал что-то про закрытое капюшоном лицо и выстрел мимо. Зачем ему было покрывать Рикса, какого-то непонятного преступника, который только чудом избегает срока за свои деяния? В целом для этого не было никаких причин. От воспоминаний о том, как этот придурок поцеловал его руку, бросило в жар. А от последовавших воспоминаний о допросе по поводу их взаимоотношений в семье сразу в холодный пот. Надо было сообщить отцу о том, что личная информация просачивается в самые низы города. Но что-то не получалось, вечно находились отговорки для самого себя.

В конце концов, если отец узнает, кто владеет семейными секретами, то Рикса, скорее всего, убьют.

***

Сегодня предстояла первая ночная смена. Обычно Лабель работал вечерние, но согласился подменить в свой выходной одного из коллег по его просьбе. Хотелось уже заслужить расположения полицейских и дать понять, что он на их стороне и максимально дистанцируется от отца. Получалось с переменным успехом, но не всё сразу. В отделе было на удивление спокойно и даже как-то пусто. Лабель в бодром расположении духа зашёл в комнату с камерой предварительного заключения, поприветствовал уже сидящих двух полицейских, с которыми был плохо знаком. С ними он ещё не работал, но виделся на пересменках. Внезапно по позвоночнику пробежался неприятный холодок.

— Какая удача, — нараспев прозвучало со стороны камеры вслед за звоном наручников. Лабель вздрогнул. — Не ожидал, что следующая наша встреча случится так скоро.

— Твой постоянник? — бросил один из полицейских, кивая на Рикса, который привычно опёрся на решётку и склонил голову набок с полуулыбкой.

Ответить Лабель не успел, потому что не мог так быстро среагировать на неожиданные обстоятельства. Его лицо превратилось в восковую маску, чтобы не выдать лишних эмоций. А их противоречивый клубок тем временем заполнил собой всё внутри.

— О да, мы стали часто видеться, — мечтательно заговорил Рикс, игнорируя чужой предупреждающий взгляд. — Хорошо, что в этот раз я уже здесь, а то в прошлый…

— За что его задержали? — резче, чем хотел, Лабель прервал чужую болтовню, обращаясь к коллегам. Полицейская проверила записи, нахмурилась.

— Что-то не могу найти протокол, — она принялась рыться в бумагах на столе.

— Да я сам пришёл, — весело прокомментировал их возню Рикс, — сердцем почуял, что ты сегодня будешь здесь.

Пришлось сдержаться, чтобы не сказать ему заткнуться. Не хотелось уподобляться Хотчу и прочим, кто вымещал свою злость на задержанных. У Лабеля и злости столько не нашлось бы.

— Ну хотя бы притворись, что тоже скучал, — донеслось мурлыканье со стороны камеры.

Лабель промолчал, но едва успел подавить улыбку, спасла только полицейская, наконец нашедшая протокол задержания.

— Пьяная драка с поножовщиной, — скучающе прочитала девушка и протянула бумагу Лабелю, перегнувшись через стол. Пришлось встать с места, чтобы взять её, и прогиб в спине получился абсолютно точно случайным.

— Вообще-то, я не был пьян и пырнуть пытались меня, — тут же оправдался Рикс, не отрывая взгляда от Лабеля, который старался на него не смотреть.

— А где тогда соучастник?

— Там же, просто отрубился и спит, — вновь встрял первый полицейский, указывая концом ручки на тёмное бесформенное пятно на лавке в камере. В подтверждение своего существования грузный человек издал громкий свист.

— Каюсь, сломанный нос моя работа, — Рикс вместе со всеми повернулся к тому, кто планировал его зарезать.

— И что же случилось, если не секрет? — с интересом спросил Лабель, гадая, какая причина могла бы быть. Они встретились взглядами, Рикс хитро улыбнулся, прищурившись.

— Я не буду свидетельствовать против себя.

— Пф, — Лабель закатил глаза и отвернулся, хотя по коже бегали мурашки от чужого наблюдения за собой. Хорошо, что рядом есть другие полицейские и ещё один задержанный, это исключало возможность интимной обстановки, как при знакомстве.

Какой ещё интимной обстановки, боже, Лабель, соберись.

Ночная смена тянулась мучительно медленно, ещё и клонило в сон. Тихий спальный район не способствовал частому нарушению покоя. Ни вызовов, ни суеты, а дежурные полицейские оказались молчаливыми. Держать глаза открытыми не помогал уже и дрянной кофе из автомата, который Лабель брал в пятый раз за четыре часа. Короткая стрелка настенных часов еле-еле приблизилась к часу ночи. От искусственного освещения ныла голова. Из полудрёмы вдруг вырвала резко раскрывшаяся дверь, показалась голова оперативной дежурной, сидящей на звонках.

— Поступил вызов. Громкая музыка у соседей.

— Наконец-то, — полицейская вскочила с места, готовая видимо сию минуту ехать. Тут же добавила извиняющимся тоном. — Просто надоело сидеть без дела.

— Я с тобой, — её напарник тут же отложил газету, вставая за ней, потянулся и обернулся на дежурную. — Если будет ещё вызов, ты знаешь, где нас искать. Поедем сразу от шумных соседей.

— Ок, — девушка немедленно скрылась в коридоре, возвращаясь к телефону.

— Лабель, ты за главного, — шутливо кинул полицейский и вышел последним из комнаты.

Сидящий на своём месте Лабель хотел ударить себя папкой по лбу от нелепости ситуации. Что, опять? Звякнули наручники со стороны камеры.

— Так что, — Рикс и минуты ждать не стал, тут же нарушив хрупкую тишину. — Хочешь узнать, почему я тут сегодня?

— Нет, — снова быстрее, чем хотелось, ответил Лабель.

— Брось, тебе же интересно, ты очень расстроился, что я не захотел говорить при этих двух.

— Мне вообще неинтересно, — Лабель закатил глаза и упёрся взглядом в бумажки перед собой, но все тексты плыли, потому что сконцентрироваться на них не получалось.

— Будешь хорошо себя вести, расскажу тебе и что делал в той квартире, — сдаваться Рикс явно не планировал.

— Почему ты так уверен, что я не запишу твои признания на диктофон и не сдам? — не выдержав, Лабель всё же повернулся на стуле в сторону камеры и облокотился локтем на стол, подпёр голову.

Рикс был в своём неизменном чёрном мешковатом бомбере со светлыми полосками на воротнике, в чёрных штанах с множеством карманов и кроссовках, таких же, что в первый раз, но уже изрядно затасканных. Их белый цвет превратился в пятьдесят оттенков серого. На запястьях тусклый металл наручников. Каштановые волосы выглядят так, будто он их только что профессионально уложил для фотосессии, а не отсидки в грязном обезьяннике бог знает сколько времени. Не выше Лабеля, зато широкий, определённо сильный, раз постоянно дерётся и выходит из драк живым. Да и прыжок с высоты шестого этажа способствует представлениям о его выносливости. Сейчас Рикса можно было разглядеть во всей красе и краса эта вводила Лабеля в краску.

— Если бы ты хотел меня сдать, — начал Рикс, поглаживая пальцами прутья решётки, — ты бы сделал это ещё неделю назад. Но что-то тебя остановило. Остановит и в этот раз, м?

— По-моему, ты слишком самоуверен, — Лабель хмыкнул, чтобы скрыть своё смущение.

— Именно поэтому вечно попадаю в передряги, — притворно печально ответил Рикс. Актёр из него был никудышный.

Всё же Лабель подошёл ближе, привычно опёрся со спины на стол прямо возле клетки. Глаза задержанного блеснули в предвкушении.

— Хорошо, рассказывай.

Вовсе ему не были интересны россказни Рикса, хотелось просто проверить свои навыки чтения преступников. Будет ли понятно, лжёт тот или говорит правду, и по каким признакам получится это определить. Спящий лицом к стенке второй задержанный снова громко свистнул сломанным носом.

— Как насчёт повторить нашу маленькую игру? Я даю тебе информацию, а ты — мне?

Взгляд Лабеля немедленно потемнел от закипающей внутри злости. Почему он вообще решил, что получится спокойно пообщаться с тем, кто методично избегает любого наказания? Юлит и здесь.

— Знаешь такую пословицу, будешь много знать — скоро состаришься?

— Допустим.

— У нас своя пословица. Будешь много знать — до старости не доживёшь, — Лабель сказал это как можно отчётливее, чтобы донести суть до Рикса. Они посверлили друг друга взглядами в густой собравшейся тишине.

— Я готов на такой риск, — наконец ответил Рикс, не сводя глаз с полицейского. Лабель растерянно моргнул, тут же вернул равнодушную маску и покачал головой.

— Я не стану рассказывать тебе ничего личного, это же очевидно.

— Эх, ладно, — преувеличенное громкое веселье в голосе Рикса заставило вздрогнуть. — Сегодня болтать буду только я. Прими это как жест моей доброй воли.

Между прутьями клетки показалась его протянутая открытая ладонь для рукопожатия. На свету была видна грубая кожа, грязь под ногтями, бордовые следы. Этот придурок украшает себя кровью вместо аксессуаров? Брезгливость Лабеля не позволяла ему коснуться, но внутреннее вспыхнувшее любопытство толкало на потенциальную ошибку. Он просто не будет ничего рассказывать, только послушает. Поколебавшись, всё же подошёл и взялся за протянутую руку, пожал. Рикс хотел было вновь поднести его кисть к своим губам, но Лабель немедленно вырвал её и демонстративно обтёр об штанину, заставив задержанного ухмыльнуться.

— В этот раз камер не боишься?

— Узнал, что она не работает, — раздражённо пробормотал Лабель. Прикосновение к тёплой коже жгло ладонь. Не хочется жалеть о своих решениях, но колотящееся сердце мешало думать здраво.

— Не поверишь, но сегодня была пресмешная ситуация, — как ни в чём не бывало начал свой рассказ Рикс. — Я пришёл в бар по делам. Хотел встретиться со старыми знакомыми. Заскучал в ожидании, а тут этот молодчик.

Красноречиво кивнув себе за голову на свистящего, он продолжил.

— Пьяный вдребезги уже в семь часов вечера. Я увидел, что у него выпал кошелёк, хотел благородно подержать его у себя…

— А… — удивлённо открыл рот Лабель.

— Стой-стой, так вот хотел придержать его у себя. Этот заметил, давай орать. Я пытался объяснить, что ничего такого не планировал, но было уже поздно. Слово за слово, кулак за кулак, хватает он с чужого стола нож в своём пьяном угаре. Повезло, что у меня реакция хорошая. А там уже подоспели твои дружки. И вот, сижу за решёткой в темнице сырой…

— То есть ты пытался украсть его кошелёк? — скептически подняв одну бровь, уточнил Лабель.

— Да нет же, я хотел ему помочь!

— Украв его деньги?

— Это благое намерение, он ведь иначе напился бы ещё сильнее, — почти искренне заверил полицейского Рикс.

Лабель потёр переносицу, скрывая за ладонью смешок. Это определённо была правда, пусть и со специфическим оправданием своих действий. Неудивительно, что он постоянно избегает наказаний серьёзнее посиделок в камере предварительного заключения с таким даром убеждения в полном бреде. Из коридора раздалась трель звонка. Кажется, полицейским, уехавшим на вызов, придётся отправиться сразу на следующее место. Бегущая по жилам кровь как рукой сняла всю сонливость.

— Тебя не смущает, что он проснётся и вспомнит о твоей помощи?

— Я верю, что меня защитит полиция, — облокотившись на горизонтальные прутья, Рикс положил голову на одну руку. Его нос почти касался решётки. — Не всё же вам просто красивыми быть.

Прокашлявшись, Лабель упёр взгляд в пол. Не хватало ещё краснеть из-за этой грубой лести.

— Допустим, я поверю в эту сказку. А что там с притоном?

— Хм, — тут же весёлый тон перековался в задумчивый. — Давай так. Какая у тебя версия?

Стоит ли делиться своими домыслами? К своему несчастью, Лабель не умел врать, отец часто корил сына за это и говорил, что честность его непременно погубит. Вспоминая свой первый вызов, он смотрел в глаза Риксу, который даже перестал ухмыляться в ожидании. У него были зелёные глаза, такие ясные, словно ему удалось познать тысячу жизней и этот мир был ему абсолютно понятен. Оттого нечему было затуманить взор. Лабель осторожно начал:

— Исходя из увиденного, я бы допустил, что ты вошёл в эту квартиру за чем-то определённым. Чем-то, что принадлежало хозяевам. Не знаю, решил ли ты забрать это что-то силой или потасовка вышла из-за твоих благих намерений. Но скорее всего драться в твои планы не входило, как и приезд полиции. Нашёл хоть, что хотел?

Пока Лабель говорил, Рикс успел померять камеру шагами несколько раз. Он остановился и пожевал нижнюю губу.

— Неплохой анализ. Не все детали верные, но суть та же, — подытожил Рикс, возвращаясь к прутьям и отрешённо рассматривая их осыпающуюся краску. Он вдруг стал мертвенно-бледным со стеклянным взглядом, от чего стало не по себе. — Не нашёл.

— А что искал?

— Не могу сказать.

— Что-то запрещённое?

— Помилуй, — Рикс всё же ухмыльнулся и наконец перестал походить на живого мертвеца. — Я же не хочу проблем с полицией.

— Да что ты, — в тон ему ответил Лабель, складывая руки на груди.

— Скажу только, что один из тех уродов был из банды клириков. Может сам догадаешься, что я мог бы там искать.

Лабель удивлённо вскинул брови. Клирики? Впрочем, это объясняло суммы залога за двух избитых Риксом мужиков и задержанных вместе с ними двух девушек и юношу. Их испуганные протрезвевшие глаза, как мантра повторения о требовании адвоката и полная прострация. В висках застучал отбойный молоток от мыслей о том, что с ними могли сделать люди, забравшие их в итоге из отдела. И что с ними делали до этого.

— По глазам вижу, грустишь по наркошам этим, — попал в точку Рикс. — Не переживай, там уже ничего не поможет.

— Я… не имел раньше дела с наркоманами. Может если понял бы, что всё так серьёзно, мог бы помочь…

— Не мог бы. Говорю же — ничего уже не поможет.

— Почему?

— Потому что помогать надо не попадать в руки клириков, — холодно закончил Рикс, пожимая плечами. Лабель помрачнел и попытался вернуть разговор в прежнее русло, иначе непременно последовала бы шпилька про отца.

— Так что ты мог искать в доме клирика, — задумчиво проговорил он, постучав пальцем по подбородку. — Явно не наркотики, не деньги и не барахло, чтобы украсть. Или?

— Барахло можно найти и в местах побезопаснее, — с усмешкой подтвердил его ход мысли Рикс.

— Даже не знаю, — Лабель бесцельно заскользил взглядом по обстановке. Зацепился за аккуратно сложенные папки на краю стола, удивлённо посмотрел на Рикса. — Документы?

Рикс облизал губы, посмотрел в потолок.

— Мало того, что такой хорошенький. Ещё и смелый, и такой умный, — вернувшись взглядом к Лабелю, он игриво склонил голову набок.

— Документы, связанные с семьёй? — глухо озвучил последнюю догадку Лабель, наблюдая за тенью в зелёных глазах.

— Какая уже разница. Всё равно не нашёл. Плохая была наводка.

Самое тоскливое для Лабеля в этом разговоре был тот факт, что Рикс ему не врал. А честно рассказал, пусть и опустил некоторые моменты. Искренность подкупала, Лабелю было всё сложнее относиться к нему, как к простому задержанному, или тем более как к преступнику. Хотя разве он им не являлся? Они помолчали, каждый думая о своём. Тишину нарушил только очередной чрезмерно громкий свист из разбитого носа.

— Слушай, — первым заговорил Рикс с прежним весёлым тоном, будто только что не обсуждались самые важные для него вещи, — раз уж меня утром всё равно отпустят за неимением состава преступления, то… может, сходим куда-нибудь?

— Извини, что? — Лабель, у которого к щекам прилип предательский румянец, не поверил своим ушам. — Ты сейчас меня на свидание приглашаешь?

— Ну да. У меня жизнь короткая, нет времени на окольные пути, — просто ответил Рикс. — Хотя ладно, признаюсь. Сначала хотел встретиться с тобой аля случайно. Отправил своего человечка последить, куда ты обычно ходишь. Но его ещё возле участка свинтила твоя охрана.

— Моя охрана?!

— Лысые серьёзные мужики на шикарном гелике за углом. Или они тут, чтобы Хотча домой подвозить? — хмыкнул Рикс.

У Лабеля от обилия новой информации заныли виски. Мало того, что за ним пытался следить непонятно кто, так ещё и отец нарушает договорённости. Лабель ездил только на более менее безопасные вызовы (по желанию отца, опять же), поэтому они условились, что охрана будет выезжать сразу на место по сигналу, а не торчать возле участка. Их своеобразный патруль на парковке заставлял всех полицейских при любом удобном случае коситься на пресловутого сыночка мэра. Их-то защищать было некому. Понятно теперь, почему косые взгляды никуда не делись. Как только Лабель умудрялся их не замечать, вечно в своих мыслях.

— Так что насчёт встретиться?

— Как ты себе это вообще представляешь? — Лабель был окончательно сбит с толку. — Полицейский на свидании с нарушителем закона?

— Да что я сделал-то такого? — и снова эта детская непосредственность.

— Как минимум вломился в чужую частную собственность, пытался выкрасть чужие вещи, попутно избив людей? Думаешь, ни на что не тянет?

— Не знаю, о чём ты. Меня там не было, — Рикс подмигнул, прямо как в тот раз, прежде чем выпрыгнул из окна. От этого стало так смешно, что Лабель уже не мог скрыть рвущуюся улыбку от абсурда, в котором был замешан.

— Нет, об этом даже думать глупо, — с трудом взяв себя в руки, смог отказаться Лабель.

— Не заставляй меня подбрасывать тебе отравленное яблоко, как белоснежке. Впадёшь в кому и разбудит тебя только поцелуй истинной любви.

— Что за вздор, — Лабель закатил глаза, но не смог перестать глупо улыбаться.

— Неужели нам не положена сказка?

Рикс смотрел на него с таким неподдельным интересом, с каким, наверное, никто на Лабеля в этой жизни не смотрел. От внимательного взгляда было некуда деться. Может он просто уснул на рабочем месте и весь этот разговор ему снится? Это многое бы объяснило, но Лабель вдруг подумал, что ему не хотелось бы, чтобы их общение было сном.

— Мы не в сказке. Никуда я с тобой не пойду, ещё и с угрозой отравить, — с нескрываемым раздражением заключил Лабель, хотя от своей резкости на душе заскребли кошки. Сумбур эмоций всегда вынуждал в итоге быть грубым. Люди в его окружении не ценили мягкость.

— Да я же пошутил, — Рикс поник, но вдруг вновь протянул ладонь между прутьями навстречу Лабелю. Металл наручников скрежетнул о решётку. — Я хотя бы заслужил за свою откровенность ещё одно рукопожатие? Закрепить, так сказать, что мы друг другу не врём?

— Ты отстанешь тогда от меня? — хмуро уточнил Лабель, потому что эти игры ему надоели. Ничего полезного уже от разговора ждать не приходилось.

— Обещаю, — почти серьёзно сказал Рикс и встряхнул рукой.

Из уважения к чужой искренности Лабель приблизился и пожал его тёплую ладонь. У него самого были ледяные руки из-за нарушения кровообращения, ничего не помогало, и потому от контраста температур всегда бежали мурашки. Как от маленького разряда тока. Вдруг Рикс сжал его руку крепче, не дал вырвать, и быстро прижал тыльную сторону кисти к своим губам. Внутренние противоречивые порывы то ли оскорбиться, то ли насладиться разрывали, от чего сопротивление было слабым. Плюс давала о себе знать усталость ночной смены. Это был уже не лёгкий едва ощутимый поцелуй на проверку, а впечатывающийся, будто от него мог остаться след, и горячий из-за опаляющего дыхания. Рикс не остановился, поцеловал ещё раз и ещё, пока Лабель, зависнув от наглости, не мог определиться со своей реакцией. Выпустив пальцы, Рикс резко обхватил запястье и притянул раскрытую ладонь к лицу. Его длинные ресницы опущенных век защекотали чувствительные подушечки пальцев, пока обжигающие губы касались фаланг и покрывали поцелуями всё, до чего могли дотянуться. Лабель не мог перестать на это смотреть, настолько абсурдным казалось происходящее, но ещё таким необходимым и желанным. Наконец, он смог вырвать себя из оцепенения и отнять руку. После такой нежности кисть казалась сама не своей, и Лабель потерянно потёр ладони друг о друга.

— Никогда не думал, что захочется расцеловать руку, которая хотела выстрелить мне в лоб, — беззлобно сказал Рикс. Глаза у него блестели от подступившего возбуждения.

— Я не собирался стрелять в тебя, — Лабель отошёл к своему столу, пальцы его подрагивали от переизбытка эмоций, что наверняка не осталось незамеченным.

— Моё предложение остаётся в силе. До следующего раза, — последнее, что сказал Рикс. Отвечать ему Лабель не стал, потому что пытался совладать с собой и хотя бы успокоить участившееся сердцебиение.

Не будет он с ним встречаться, лучше перестроит все свои смены, не будет ездить на вызовы, перейдёт в архив, и вообще сообщит о преследовании отцу, пусть тот разбирается.

И только тихо сидящее глубоко внутри чувство оттаивающего сердца, которое давно замёрзло, не давало обмануть себя окончательно.

Chapter Text

Выходные после странной ночной смены подошли к концу. В приподнятом настроении Лабель зашёл в полицейский участок. Не то чтобы работа в полиции так уж радовала, но находиться среди обычных людей было комфортнее, чем в кругу семьи. Особенно, когда отец готовит свою предвыборную программу. Первое, что Лабель увидел на проходной, был лежащий на столе букет цветов. Нахмурившись и оглядевшись, он подошёл к самому инородному объекту из всех возможных в этих стенах. Тяжёлый сладкий запах тут же ударил в нос, стоило приблизиться.

— Сирень?.. — шёпотом произнёс Лабель.

Без упаковки, голые стебли были перетянуты каким-то замызганным шнурком. И всё равно густая насыщенно фиолетовая охапка выглядела так привлекательно, что сложно было отвести взгляд. Вдруг раздался насмешливый голос Сторции.

— Ну неужели, — она бесшумно материализовалась рядом, с интересом разглядывая цветы. Каждый раз Лабель удивлялся её способности появляться словно из ниоткуда и не издавать при этом ни звука, пока ей не захочется обозначить своё присутствие. Вообще, это даже пугало.

— Что за цветы?

— В смысле? — пришла очередь Сторции выглядеть озадаченной. — Ты тоже не в курсе? Принёс курьер вот только что, сказал, что тебе.

— Что? — Лабель продолжал хмуриться, переводя взгляд с девушки на цветы и обратно.

— То. Поднимай, — приказала Сторция. Пришлось послушаться.

Под увесистым букетом оказалась небольшая квадратная открытка. Лабель взял её свободной рукой и придержал края пальцами, чтобы прочитать текст, написанный кривоватым почерком как будто на весу.

«Розы красные

Фиалки синие

Яблоки отравленные

Цветы красивые (как ты)»

— Странный стих какой-то, — задумчиво произнесла Сторция, осторожно забирая открытку из застывших пальцев и пробегаясь глазами по четырём строчкам ещё несколько раз. — Причём тут яблоки?

Она посмотрела на Лабеля, который окаменел настолько, что не мог двинуть даже челюстью для ответа. Внутри него шла нешуточная битва с биологией появления румянца, да и сражаться с собственными реакциями было сложно, когда слова заполнили собой весь разум. Глубоко вдохнув, он пожал плечами.

— Понятия не имею. Может, курьер ошибся? — но Сторция не была дурой и сразу смекнула, что Лабель пытался отвести от себя стрелки. Впрочем, подтверждая звание умной, не стала настаивать.

— Может, — выхватив букет у Лабеля, она моментально исчезла за соседней дверью, откуда донеслось, — Хотч, тут тебе подарок походу.

От одной мысли, что сейчас он зайдёт за ней и увидит в камере предварительного заключения Рикса, перед которым придётся играть на публику, потели ладони и крутило кишки. Вот это намечалась смена. К великому счастью, автора незамысловатого стиха в камере не оказалось. Вместо него там сидели незнакомые люди: парочка футбольных болельщиков с похмелья и ещё кто-то бесформенной кучей сопел у стенки прямо на полу. Судя по зловонию перегара, все трое переживали алкогольную интоксикацию.

— Чего? — Хотч отбросил кубик Рубика на стол и подъехал на стуле на колёсиках ближе к Сторции, затем вдруг резко дал заднюю. — Ой нет, только не сирень! У меня же на неё…

Он с такой силой чихнул, что все присутствующие, бывшие в своём уме, вздрогнули, а сам полицейский на силе чиха быстрее поехал назад.

— …сильная аллергия. Убери её отсюда! — нос у Хотча стремительно краснел и девушка поспешила вынести цветы из помещения. Лабель, стоявший в дверях, увидел её самодовольное выражение лица и понял, как тупо попал. — Вот же сука, знает, как меня хуёвит от сирени, и всё равно притащила.

Под гундёж Гарс открыл окно, чтобы выветрить остатки запаха цветов, заботливо протянул напарнику пачку салфеток. Высморкавшись, Хотч поднял взгляд покрасневших глаз на Лабеля, который сел на своё место и не собирался идти за Сторцией для обсуждения, кому же предназначался букет.

— Что за хрень?

— Не знаю, — сухо отозвался Лабель, надеясь на то, что полицейская не вернётся.

— Хорошо, раз цветы не тебе, — в стену надежды врезалась кувалда в виде вошедшей к ним вновь Сторции, — то может мы угадаем, кому подарок, по открытке.

Лабель пытался скрыть ужас, застрявший в горле. Неужели она реально прочитает этот текст вслух?

— Розы красные…

Господи.

— Звучит мило. Только про яблоки странно, — отметил Гарс, выслушав нелепый стих.

— Вот и я так думаю, — Сторция сверкнула глазами в сторону Лабеля, но тот подчёркнуто безучастно смотрел в бумажки перед собой и не ответил.

— Это что, какое-то комбо по убийству меня? — немедленно встрял Хотч, который только начал отходить от аллергического приступа. — У меня ведь и на яблоки аллергия.

— Так может это всё-таки тебе? Яблоки отравленные, а у тебя аллергия, — оживилась Сторция. Хотч бросил взгляд на Гарса, тот покачал головой.

— Я, конечно, не подарок, дорогуша, но таких врагов у меня нет. Кроме тебя никто бы не додумался подсовывать мне под нос сирень, — с усмешкой ответил полицейский, возвращаясь к своим прерванным делам, а именно решению кубика Рубика.

— Ладно, — Сторция проигнорировала последнее предложение Хотча, — тогда я оставлю букет в соседнем кабинете. И тот, кому его вероятно отправили, может забрать его в любой момент.

На последних словах она максимально выразительно посмотрела на Лабеля, но тот продолжал делать вид, что он глухонемой.

— Выкинь его тогда, а то я к тебе зайти не смогу, — бросил Хотч, не отвлекаясь от занятия.

— Нет! — подал голос Лабель и тут же пожалел, так как все взгляды обратились к нему, даже алкаши в камере предварительного заключения подняли головы.

— Нет? — в наигранном удивлении Сторция приподняла брови.

— Вдруг… вдруг всё-таки придёт тот, кому его принесли. Неудобно получится, — с трудом собравшись, почти спокойно высказал свою мысль Лабель.

— Хорошо, — полицейская сдержанно улыбнулась, — придержу.

— Отстооой, — вслед ей протянул Хотч, но обсуждать цветы и стих дальше не стал, потеряв к этому интерес.

— У нас тут романтика завелась, — отметил Гарс, почёсывая заросший подбородок.

— Как бы не заразиться, — буркнул его напарник.

Лабель незаметно выдохнул, возвращая себе самообладание. Теперь, когда концерт окончен и воцарилось спокойствие, можно было обдумать сам странный подарок. Сомнений, что он от Рикса, не было. Неужели, раз Лабель отказал в свидании, то его решили подкупить цветами, как принято обычно… с девушками? Его старшей сестре часто приносили домой от воздыхателей охапки букетов из такого количества цветов, что было бы невозможно сосчитать с первого раза. От их резкого запаха постоянно болела голова. Знали бы эти влюблённые, что Августа делала с их подарками… Да и в целом подкат был как в романтических комедиях нулевых, одновременно нелепый и при этом очаровательный. В том числе своей нелепостью. Интересно, почему сирень? Что-то связанное со сказкой Белоснежки, раз уж эта тема Рикса не отпускает? Лабель попытался вспомнить, в какой момент истории фигурировали цветы, но ничего не пришло на ум. Пришлось погуглить в телефоне. Единственный кадр, где было нечто похожее на сирень, был кадр с Белоснежкой в стеклянном гробу.

— Очень смешно, — сквозь зубы процедил Лабель и хотел отбросить телефон, но пришлось спокойно положить на стол, чтобы не привлечь ненужное внимание коллег. Ну и что это за намёки?

Букеты ждали Лабеля на столе в проходной ещё несколько смен подряд. Это были то ромашки, то полевые цветы, то ещё какие-то, которые было сложно идентифицировать сходу. Он не забирал их домой, оставлял в участке, но ставил в воду в их кабинете на подоконник. На цветы было приятно смотреть, а в преддверии лета они как-то по-особенному грели сердце вместе с солнцем. Открыток больше не было, видимо, Рикс подписал первую, чтобы обозначить, от кого будут букеты впоследствии. Лабель ловил себя на том, что, беря в руки цветы, всё-таки надеется увидеть весточку под ними. Тут же одёргивал себя за такие желания. В какой момент его жизнь превратилась в этот вздор?

Остальные полицейские уже со второго раза поняли, кто же адресат загадочных букетов, но к Лабелю не приставали. Пожалуй, это был первый раз, когда статус сына мэра дал хоть какую-то пользу. Одна Сторция не упускала случая ухмыльнуться при виде его загорающихся глаз, когда Лабель заходил в участок. Ему стало всё равно на чужое мнение. Этот простой романтический жест заставлял его сердце биться чаще, а о большем не хотелось и просить. Он порой вспоминал своих предыдущих ухажёров, их грубость и неотёсанность, полное отсутствие какого-либо реального интереса к нему, как к человеку. В нём видели социальный лифт или объект для секса, никакой романтики. Осложнялся поиск ещё и полным непринятием отца и то, как свою ориентацию приходилось скрывать. Были в его жизни и шантаж, и использование, но всегда топорные. На нормальные отношения Лабель уже давно не рассчитывал и перестал надеяться даже на долю искренности в словах и действиях своих партнёров. Поэтому такое упорство Рикса умудрилось его зацепить. Может, он окажется аферистом, в таком случае действительно профессиональным. Может, Лабель готов пожертвовать деньгами отца, если придётся расплачиваться за эту маленькую сказку.

Через пару недель цветы вдруг закончились. Без объяснений или последней записки стол в проходной резко осиротел. Лабель, всё это время чувствовавший себя окрылённым, резко спустился с небес на землю. В первую неделю он испытывал глубокое разочарование. Вот так, значит, не ответил сразу взаимностью, пара букетиков и уже неинтересно? С началом второй недели пришла тревога. Может, с Риксом что-то случилось? Он ведь сам сказал, что жизнь у него короткая, что неудивительно с его прыжками с высоты и желанием вломиться к клирикам. Вдруг решил им открыто мстить? Эти мысли заставили нервничать куда сильнее предположительной потери интереса. Только теперь Лабель осознал, что ничего о нём не знает и даже не сможет при желании выяснить, всё ли у него в порядке. Если, конечно, Рикс не решит в очередной раз отдаться в умелые руки полиции при задержании.

Тем временем с последнего букета прошёл уже месяц. На улице стояла привычная летняя жара. Мысли о Риксе не отпускали. Никаких громких дел с участием клириков не случилось, по крайней мере, до полиции не дошло, а в камере предварительного заключения пустовало свято место. В попытке найти хоть какую-нибудь информацию Лабель решил перечитать его личное дело, но ничего толкового или конкретного там не обнаружилось. Как может быть, что нет ни адреса, ни контактов, будто Рикс существует в вакууме. Лабель свёл брови к переносице, перечитывая дело ещё раз. «Подозрение в организации подпольных боёв…». Та самая причина, по которой он оказался в камере предварительного заключения в день, когда Лабель начал свою работу в полиции. Что ж, у этого места, где проводились (или нет?) бои, по крайней мере, был адрес. Какова вероятность, что их всё ещё проводят в том же подвале спустя два с половиной месяца? Нет, это безумие. Закрыв папку, он положил её на место в архив и сел обратно за свой стол. Через пять минут подъехал на стуле к архиву, побуравил ящик взглядом.

Или не такое уж и безумие?

***

Рикс наблюдал за разворачивающимся боем на ринге, стоя почти вплотную. Такая близость способствовала ощущению всех ароматов хорошей взбучки. Здесь тебе и пот, и кровь, и даже этот неописуемый запах животной ярости, которой заряжены оба соперника. От криков болеющей толпы звенело в ушах, потом опять будет частичная глухота, как после ночи в клубе. Их подпольная деятельность напоминала Риксу гладиаторские бои в Древнем Риме. Воспевание насилия в худших его проявлениях. Вот чем занимались тогда, вот чем занимаются сегодня. Кощунственно ли сравнивать себя с Цезарем в таком случае? В своё время он возвёл бои между рабами в искусство. Рикс не был уверен, что у него такие же цели. Ему не нравилось насилие, но оно было необходимым для выживания. Вряд ли Цезарь разделил бы его взгляды.

К Риксу вдруг подкрался Афий, его правая рука в их маленьком бизнесе, с нескрываемым удивлением на смуглом лице.

— Ты разве не на пересчёте? — отрывочно бросил Рикс, не отрываясь от боя. На арене как раз происходил опасный захват.

— Был, но тут интересное доложили, — Афий кивнул в сторону, откуда прибывали обычно гости их закрытого мероприятия, — к нам пожаловала вип-персона.

— Кто?.. — голос друга звучал странно, вынуждая всё-таки отвлечься и посмотреть, куда было предложено. — Какого?!

Озирался и был не в своей тарелке не кто иной, как Лабель. Даже с натянутым капюшоном серой толстовки и в солнцезащитных очках он был узнаваем хотя бы из-за роста и нижней части лица, которую, Рикс не хотел себе признаваться, он запомнил очень хорошо. В компании собравшихся неблагополучных Лабель выглядел белым лебедем среди голубей. Увидеть его спустя столько времени здесь было похоже на сон в горячке. Из оцепенения Рикса снова вырвал Афий.

— Думаешь, окружили?

Вопрос заставил задуматься, но ненадолго.

— Нет, эта пташка залетела к нам по другому поводу. А вот по какому, ещё предстоит выяснить.

— Уверен? — они с Афием переглянулись. Друг был в напряжении, готовый к любому исходу от побега до перестрелки. Хотелось его успокоить в кои-то веки.

— Да. Пойду лично встречу, не хочется обижать, — Рикс хлопнул друга по плечу, давая понять, что тот должен подменить его. Возражений не последовало, Афий послушно занял место главного распорядителя и наблюдателя.

Пока Рикс протискивался через собравшуюся толпу (да сегодня аншлаг), мысли его скакали как горные козлята. Как он вообще тут оказался, что забыл, может, реально окружили, если да, то какие пути отхода, если нет, то зачем нарисовался-то?! Лабель как раз подошёл к последнему ряду людей, окруживших арену, когда Рикс выскочил на него и едва не сбил с ног.

— Рикс? — от его мягкого голоса с нотками шока захотелось глупо улыбнуться. И похвалить себя за эффект неожиданности.

— Нет, бабушка твоя.

Не церемонясь, Рикс взял Лабеля за запястье и потащил в сторону, откуда краем глаза можно было наблюдать арену и не привлекать к себе лишнего внимания. Этакий закуточек, ведущий к отдельной потайной лестнице в верхние помещения завода.

— Пришёл с друзьями или один на разведке? — уточнил Рикс, уперевшись рукой в стену и загоняя гостя в символическую ловушку. У него хоть и был подвешенный язык в обезьяннике, откуда некуда было деться, но сейчас выдался не самый удачный момент для блистания своим владением иронии и подколов.

— Что? — Лабель явно был растерян, и всё же смысл вопроса быстро дошёл до него. — Я… один.

— На разведке?

— Нет.

— А очки зачем? Блатным и ночью солнце светит?

— Ничего лучше не придумал, — он снял очки, перед этим убедившись, что никто за ним кроме Рикса не следит, и убрал в карман толстовки. Серые глаза смотрели с любопытством, но молнии шторма уже намечались.

— Так что тебя сюда занесло? Только не говори, что я, а то мне придётся растаять, — Рикс усмехнулся своей шутке, но порозовевшие щёки Лабеля заставили его брови поползти вверх.

— Кхм, ну вообще да. Ты.

— Я?

Лабель раздражённо вздохнул.

— Хватит издеваться…

— Я не издеваюсь, я искренне поражён. И даже польщён, — пришлось выглянуть из укрытия и бросить быстрый взгляд на арену, где уносили искалеченного проигравшего и чествовали победителя. Афий, словно имея пятое чувство, обернулся в эту же секунду, едва заметно кивнул. Отлично. Рикс вновь вернулся к своему нежданному гостю и затараторил. — Давай мы скроемся от лишних глаз в техническом помещении и я с удовольствием послушаю, как ты вообще нашёл наш бойцовский клуб. Кажется, наше первое правило было никому не рассказывать…

— Да? Я подслушал разговор о боях в кофейне рядом с тем зданием, где тебя задержали в прошлый раз. Бариста оказался болтливым.

— Орвон?!

— Не помню, как его звали…

— Такой кудрявый крашеный напыщенный индюк с тупым взглядом?

— Ээ… — Лабель задумался, затем пожал плечами. — Вроде да.

— Урою его. Ладно, пошли, — рука Рикса почти схватила уже привычным жестом тонкое запястье, но Лабель не дался. — Ну что?

— Я не планировал здесь долго находиться. Хотел только увидеть, что ты… что с тобой всё в порядке, — его смущение заставило Рикса удивлённо часто поморгать.

— Не понял.

— Мне лучше уйти.

Но пройти мимо Рикс не дал, уперев теперь и вторую руку в противоположную стену. Всё, бежать некуда, только пятиться назад к винтовой лестнице.

— Ты, будучи копом, пришёл в подпольный. Незаконный. Бойцовский клуб. Считаешь, я просто так тебя отпущу? — он напустил на себя серьёзный опасный вид, заметил, как Лабель напрягся и сделал полшага от него.

— Это угроза? — а вот и долгожданный шторм.

— Нееет, — протянул Рикс, не отводя взгляда от серых проницательных глаз. Пытается угадать всевозможные реакции? — Всего лишь очевидный вывод.

Рикс подался вперёд, но Лабель не стал снова отступать. Только прищурился, напряжённый, от сжатой челюсти выделились острые скулы. Поцарапаться можно.

— Я думал, тебе только форма к лицу. А ты, похоже, будешь хорош и в мешке от картошки, — заигрывающим тоном проговорил Рикс, проходясь выразительным взглядом сверху вниз и обратно. Он уже и сам не знал, чего хочет, но точно не отпускать синицу в руках. — Так что там с в порядке… почему я должен был быть не в порядке?

— А… — Лабель, видимо, уже просчитавший все вероятности кроме этой, застыл на месте, затем потерянно покачал головой. — Просто цветы так резко закончились и я…

— Ааа, цветы! — Рикс стукнул себя ладонью по лбу, затем потёр ударенное место.

— Зря я пришёл, я подумал, что что-то случилось, но ты, наверное, просто потерял интерес. Всё-таки я ничего не отвечал, да и не знал, как мог бы. Если бы захотел, конечно, — щёки Лабеля уже пылали. Он сложил руки на груди и отвернулся вполоборота, чтобы не смотреть Риксу в глаза.

Его внешний вид оскорблённой гордости был таким трогательным, что Рикс не удержался и протянул ладонь, мягко заставил Лабеля вновь посмотреть на себя. Чужое неподобающее касание явно смутило ещё больше. Зрачки у него расширились, почти скрывая серую радужку. Но было в его взгляде кое-что, чего Рикс не ожидал там увидеть. Надежда?

— Я действительно попал в неприятную ситуацию. Где-то месяц назад, — Лабель неосознанно слабо кивнул. — Долгое, тяжёлое восстановление. Рука зато почти как новенькая.

Рикс вытянул правую руку в сторону и согнул в локте, демонстрируя стальной бицепс под обтягивающим рукавом чёрной футболки. Поморщился от вспыхнувшей тупой боли в предплечье. Нахваставшись, он положил ладонь себе на затылок и усмехнулся.

— Отделался лёгким переломом и сотрясением.

— Так это только из-за травмы? — хриплый голос Лабеля вынудил его прокашляться. Кажется, румянец у него уже хронический.

— Скорее объяснение, почему я пропал с радаров. Пришлось отлежаться и было не до цветов. Ты уж прости.

— Ничего… — Лабель вздохнул с облегчением, затем снова нахмурился. — Это из-за клириков?

— Нуу, — вот это точно была не та тема, которую Рикс планировал обсуждать. — Можно и так сказать.

— Опять откуда-то прыгнул? — снисходительно уточнил Лабель, улыбаясь одним уголком губ. Рикс вернул ему улыбку, развёл руки в стороны.

— Ты меня подловил, — он снова облокотился локтем здоровой руки на соседнюю стенку, подпёр голову ладонью. Потянул другой рукой за шнурок толстовки Лабеля. — Получается, ты согласен на свидание? Раз уж проделал такой путь, чтобы сюда попасть.

Лабель вырвал шнурок из его пальцев, закатил глаза и наигранно высокомерно произнёс:

— Получается, так. Зря, что ли, поставил на кон свою работу.

— Действительно, — низким голосом ответил Рикс. Получить долгожданное согласие было даже лучше, чем пересчитывать кассу после окончания ночи боёв. Кстати о боях. Рикс вновь вернул себе маску распорядителя. — Тогда я пришлю тебе ещё один подарок с местом и временем, идёт?

— Откуда ты знаешь, когда у меня смены?

— Не задавай глупых вопросов. Ты же коп, — пожурил его Рикс, выглядывая из-за стены и вновь изучая их импровизированную арену. Кто-то дерётся. Хорошо.

— Учти, что со мной в любом случае будет охрана, — не без раздражения добавил Лабель.

— Надеюсь, в спальню с нами не пойдут, — без выражения пробурчал Рикс, поглощённый происходящим в основной части помещения.

— Что ты сказал?

— Ничего, — Рикс улыбнулся во все зубы, вновь даруя всё своё внимание шокированному Лабелю. — Тогда до встречи. У меня ещё много дел сегодня.

Не трогая больше Лабеля, он отошёл в сторону и сделал приглашающий жест рукой. Тот уже собирался пойти, но спохватился и надел перед этим очки, чем вызвал у Рикса смешок.

— Ничего смешного, — резко осадил его Лабель. Рикс только важно покивал, следуя за ним к выходу.

— И давай договоримся, — Рикс тихо заговорил в спину своему гостю, — чтоб без сюрпризов. Никаких облав. Да и вообще, тебя здесь не было. Захочешь снова поиграть со взрослыми игрушками, хотя бы предупреди.

— Я хотел бы оскорбиться, — в тон ему через плечо бросил Лабель, — но твои подозрения не беспочвенны.

— Что?! — адреналин с такой скоростью выбросился в кровь, что Рикса передёрнуло. Он несильно подтолкнул Лабеля в спину.

— Я тоже шутить умею, — было слышно, как он усмехнулся.

— Это не смешно вообще, — огрызнулся Рикс, поднимая руку охране на входе, чтобы не беспокоились.

— Мне смешно, — пожал плечами Лабель.

Стоило им расстаться, как Рикс первым делом рванул к Афию. Тот без колебаний сразу сообщил, что отправил людей на проверку в ту же секунду, как Рикс пошёл за Лабелем. Всё и правда было чисто, он был один, без своих напарников, коллег, спецназа и бог знает кого ещё и без оружия. Камень, упавший с души, мог бы сравниться с горой Эверест.

Кто бы мог подумать, надо было просто сломать руку, чтобы заставить самого сына мэра лазить в поисках Рикса по подвалам!

***

Лабель одновременно не мог дождаться и при этом не хотел, чтобы стрелка часов достигла девяти вечера. Нога его так и норовила начать дёргаться, пока он рассеянно заполнял последние бумаги по задержанным в смену.

«Заберу с работы сегодня», — гласила открытка под свежим букетом лаванды. Хотч и Сторция не удержались от своих неуместных комментариев о возвращении таинственного воздыхателя их коллеги. Знали бы они, что пришлось сделать, чтобы тот воскрес. Лабеля эта короткая записка напрягла. Что значит с работы? Может, ещё зайдёт поздороваться со всеми в участке, ну раз уж мимо проходил? Нервное напряжение скопилось на кончиках пальцев, которые то и дело приходилось сжимать и разжимать, чтобы хоть как-то унять беспокойство. Несколько дней с момента их встречи в подпольном бойцовском клубе прошли как в тумане. Зачем он согласился на эту авантюру?

Смена закончилась. Лабель постарался как можно дольше складывать листочки и ручки на столе, переодеваться, даже слова прощания произносил медленно, чтобы на негнущихся ногах выйти из здания последним. Проводил взглядом Гарса и Хотча, которые неспешным шагом брели на парковку к машине кого-то из них. Можно идти быстрее?

От резкого звука автомобильного сигнала Лабель едва не подскочил на месте, а табун мурашек побежал по спине к затылку. Только не говорите, что это… Он обернулся в сторону чёрной покоцанной тойоты камри, которая припарковалась перед полицейским участком. Ещё до того, как стекло со стороны пассажира успело опуститься, Лабель уже открывал дверь и также быстро захлопнул её за собой. Слава всем богам, что парковка находилась за углом и в теории коллеги не должны были увидеть этот позор. Но это в теории. Поворачиваться и проверять, смотрят ли они, он не стал. Гневно сверкая глазами, Лабель уже собирался высказать всё, что думает о таких методах привлечения внимания, но подавился своими же словами, когда посмотрел на водителя. Рикс одарил его своей широкой улыбкой, очарование которой, пожалуй, было способно заставить простить за любой совершённый грех. Ни грамма сожаления или вины во взгляде, только удовольствие от чужого замешательства, как и всегда. Подкупает.

— Отлично выглядишь, — вместо приветствия отметил Рикс, заводя машину и трогаясь с места. Лабель поспешно пристегнулся. — Так и не скажешь, что ты коп.

— Спасибо, наверное? — ничего особенного в его одежде не было, чтобы отвешивать комплименты, но было всё равно приятно. — Ты тоже хорош.

Он был не просто хорош, а чертовски притягателен в своём сером джемпере с подтянутыми к локтям рукавами и в обычных синих джинсах. От него пахло как-то типично по-мужски, тяжёлым и насыщенным парфюмом. Никаких дорогих часов, которые Лабель привык видеть на запястье у отца, его партнёров, его водителя и даже его уборщицы. Сейчас ему вдруг бросилось в глаза их отсутствие и заставило задуматься о том, что в кругу богатых и их помощников есть какая-то повёрнутость на наручных часах. Лабель посмотрел на циферблат своих в подтверждение собственной теории.

— Ха, — Рикс смотрел на дорогу, продолжая улыбаться. — Буду честен, нарядился только из-за тебя. Хотел сначала прийти как обычно в чём попало, но друзья отговорили.

— Правильно сделали, — с усмешкой ответил Лабель. Ему хотелось не загоняться, но получалось с трудом. Постоянно приходилось напоминать себе, что вообще-то Рикс занимается чем-то незаконным и вокруг этого строится его жизнь. А он вообще-то полицейский и должен ему мешать. Но что-то эти «вообще-то» казались такими условными, что их вес становился всё меньше. В конце концов, он уже сел в эту машину.

— Любишь белый цвет? — куда они ехали было непонятно, похоже, что в сторону центра.

— Да, — Лабель автоматическим жестом поправил рукава своей водолазки, которая сидела на нём не в обтяг, позволяя чувствовать себя расслабленно. Ему нравилось одеваться в светлое, например, дополнять белую водолазку светлыми чиносами и белыми кроссовками. Забавно, но такая одежда была ярче и выделяла лучше любых самых безумных пёстрых раскрасок.

— Я люблю чёрный, — ответил Рикс на непрозвучавший вопрос, — тёмный, мрачный, похож на этот мир.

— Как-то депрессивно, — уперевшись локтем в дверцу машины, Лабель взглянул на отражение в зеркале заднего вида. За ними ехал привычный внедорожник на таком расстоянии, чтобы между машинами не могла въехать ещё одна. — Поэтому и машина чёрная?

— Что? — словно только сейчас осознав, что он за рулём, Рикс хлопнул ладонями по нему. — Нет. Нет, это случайно.

Задумчиво осмотрев видавший виды салон, Лабель не удержался от ещё одного вопроса.

— Почему камри? Мне казалось, что на них ездят одни… — он споткнулся, так как не хотел выражаться грубо.

— Придурки?

— Хорошее описание, — усмехнулся Лабель, исподтишка поглядывая на Рикса. Тот бросил быстрый многозначительный взгляд в ответ.

— Потому что камри самая угоняемая машина.

— Что?

— Что?

На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только скрипом радио, которое не могло выдать хорошего качества то ли из-за поломки, то ли из-за плохого покрытия.

— Ты хочешь сказать… — Лабель выпрямился и забегал глазами по салону уже с совсем другим настроем. Его хаотичный поиск нужных слов остановила накрывшая его руку тёплая ладонь. Неплохая суперспособность останавливать поток мыслей.

— Давай не будем заканчивать свидание задержанием, хотя бы сегодня, м?

— Ты не можешь каждый раз при нарушении закона просить меня не задерживать тебя «только сегодня», — хмуро отозвался Лабель, разозлившийся на то, что сидит, по-видимому, в угнанной машине. А если её узнает хозяин на улице? Хотя, раз Рикс так спокоен, то скорее всего проблемой это не станет. Он откинулся на сидение, тяжело вздохнул.

— Вот и славно. Ещё уточняющие вопросы будут? — мирным тоном подначил Рикс.

— Куда мы едем?

— Отличный вопрос. Никуда.

Лабель еле сдержался, чтобы не закатить глаза, только повернул голову в сторону водителя.

— И как это понимать? — сквозящее в его голосе недовольство говорило само за себя.

— Я долго думал, куда нам пойти. Всё, что придумалось, было не очень, — Лабель был вынужден мысленно согласиться, так как и сам не представлял, что они в их положении могли бы делать вместе. — Поэтому решил, что просто покатаемся по закатному Неориму. Всё-таки у нас красивый город.

— Оригинально, — сменил гнев на милость Лабель, переводя взгляд на проносящиеся мимо дома в центре, куда они успели доехать. Ему-то они все были хорошо знакомы, центральный район Блор был для него родным.

— Оригинально? Я считаю, это гениально, как минимум, — непринуждённо продолжил Рикс, хвастаясь своим решением. — Достаточно интимно, достаточно пространства, относительно безопасно. Ребятки твои на подхвате. Шик. Одна проблема.

— Какая же?

Рикс оторвал внимательный взгляд от дороги и повернулся к Лабелю всего на пару секунд, но во время движения это казалось вечностью. У вечности были насыщенные зелёные глаза. И потенциально трагичный конец.

— Смотри на дорогу, пожалуйста, — Лабель снисходительно улыбнулся, но глаз не отвёл. Печально вздохнув, Рикс послушался.

— Вот это и проблема. Не могу любоваться твоей красотой.

— Грубая лесть тебе не к лицу, — фыркнул Лабель, вновь принявшись разглядывать центральные улицы и перекрёстки.

— Почему сразу грубая. По-моему, я довольно нежен, — они выехали на прямой проспект и Рикс положил свою ладонь на колено Лабелю, как будто так и надо было. Тот немедленно переложил его руку на рычаг коробки передач. — Не нравится?

Его вопрос прозвучал без иронии с ноткой тревоги, точно ли он не оскорбил своим жестом. Это было забавно на фоне того, сколько всего Рикс успел сделать раньше и ни разу не переживать, задеты ли чьи-то чувства. Тут же как подменили, старается как… как на первом свидании с тем, кто тебе искренне симпатичен? Лабель с удивлением осознал, что обычно так вёл себя он. Уточнял, говорил комплименты, следил за реакцией, места себе не находил, если партнёр расстраивался. Нет, пожалуй он не будет вспоминать все свои неудачные свидания сейчас, вот что действительно неуместно.

— Нравится, — подчёркнуто спокойно ответил Лабель, продолжая смотреть в окно. Ему было немного неудобно за свою резкую реакцию, но больше смешно от того, как события последних месяцев привели его в эту точку.

Рикс не стал ничего говорить, только вернул горячую ладонь туда, откуда её убрали, не встречая сопротивления. В отличие от тех встреч, когда они оказывались в участке по разные стороны решётки, сейчас у него были чистые руки с парочкой заметных шрамов на костяшках. Ногу буквально обжигало от тепла его кожи даже сквозь ткань штанов, летний вечерний кумар добавлял жара. Единственное, что спасало Лабеля от термического удара (в его воображении) это собственное нарушение кровообращения и то, что он в целом был холодным. Давно никто не трогал его за коленку. Это было всё ещё приятно.

— У нас в семье особо не принят телесный контакт, — Лабель не знал, почему ему захотелось поделиться личным, но обстановка располагала. — Поэтому мне всегда некомфортно от прикосновений других людей. Поначалу.

— У меня было ровно наоборот, — после недолгой паузы тихо начал Рикс. — Всегда обнимались с родителями, мама вообще обожала нежности. И сестрёнка тоже.

— Повезло… Как звали сестру?

— Дарея, — пальцы на руле сжались до белых костяшек.

— Красивое имя, — Лабель надеялся, что звучит мягко. Хрупкая атмосфера откровенности могла вылиться во что угодно, учитывая предысторию Рикса. Его напряжённые пальцы разжались, он позволил себе слабую улыбку.

— Да. И она тоже красивая… была. Ладно, что-то совсем грустная нота.

— Нет-нет, мне интересно узнать о твоей семье. Если, конечно, ты хочешь рассказать.

И Рикс рассказал. Про то, какая у отца была профессиональная мастерская в гаражах, как мама вела хозяйство, как она вкусно готовила, как сестра росла маленьким балованным дьяволёнком, но все её всё равно обожали. Как неспокойно стало в их районе после обживания клириков. Лабель слушал молча, мысленно пребывая в ужасе от того, как мало он знал о жизни простых горожан. С приходом в полицию ему бесспорно удалось узнать больше, пообщаться с самыми разными людьми, но его разум словно воспринимал это как игру, как что-то нереальное. И только сейчас он во всех смыслах касался чужого настоящего горя, которое словно было осязаемым.

Они катались так ещё час, обсуждая, каково это — иметь младших сестёр, и прочие нейтральные темы. Стиль вождения Рикса стал агрессивнее после воспоминаний, по крайней мере, скорость на спидометре превышала допустимые значения. Будут штрафы, хотя ему вряд ли есть до этого дело. Лабелю нравилась скорость. И та скорость, с которой его опутывала зелень глаз Рикса тоже. Он вдруг забыл и про свою полицейскую должность, и про весь послужной список преступлений в личном деле, которое перечитал больше раз, чем требовалось. Остались опустевшие дороги города, стремительно меняющийся пейзаж за окнами, дурман сандала в парфюме. Лабель позволил себе расслабиться, смеяться над шутками и окунуться целиком в иллюзию свободы.

Стало совсем темно, редкие фонари едва ли справлялись со своей единственной работой. Припарковавшись у невзрачного здания с вывеской отеля, Рикс опёрся запястьем на руль и повернулся к Лабелю.

— Я не буду настаивать. Можешь пересесть к своим бритоголовым и поехать домой. Не обижусь.

Вместо ответа Лабель открыл дверь со своей стороны и вышел. Наконец-то можно размяться, тело ныло от долгого пребывания в сидячем положении. Он наклонился и заглянул в машину, чтобы увидеть недоумение на лице Рикса.

— Пошли уже.

— Ого, — Рикс резко повеселел, кажется, до конца не рассчитывая на такое продолжение. — Я взял тебе очки, кстати.

Порывшись в бардачке, Рикс достал оттуда футляр с солнцезащитными очками. Насколько тупо они будут выглядеть, когда зайдут в отель, Лабелю было страшно представить, но, пожалуй, разумное зерно здесь было.

— Как мило, спасибо.

Пока Рикс глушил машину, Лабель успел отписать охране в мессенджер, чтобы не отсвечивали. Не первый раз для них дежурить у отеля, знают, что делать.

Внутри оказалось не так мрачно и неприветливо, как снаружи. Даже можно было бы назвать убранство уютным, насколько это применимо к отелю в неблагополучном районе. На ресепшн была миловидная рыжая девушка, которая оказалась знакомой Рикса. Перекинувшись парой слов, она выдала ключ и указала на лифт. По пути через небольшое фойе Лабелю казалось, что её взгляд прикован к нему, но стоило ему на неё обернуться, как ощущение наблюдения пропало. Не смотрела. Нет, наверное, паранойя.

Номер был приличным, не мотельная ободранность и затасканность, вполне себе цивильно и простенько. Кровать, стол со стулом, телевизор, наглухо закрытые занавески приятного кофейного цвета. Даже чистый ковролин, хорошо убирают. Так как они поднялись на последний этаж, Лабель хотел взглянуть на вид из окна, выходящий на улицу. Приоткрыл занавеску на самую малость. Ничего особо не разглядеть в ночи, взгляд заскользил по соседним жилым домам, где в редких окнах горел свет. Внезапно со спины его обвили за талию чужие руки, заставив вздрогнуть.

— Видишь дом слева через дорогу на перекрёстке? — голос Рикса глухой и отстранённый, пока его голова покоится на плече Лабеля. Так близко и тепло. Слишком близко, слишком много контакта, хочется занервничать, но отступать уже некуда. Он молча кивает, найдя глазами нужное здание. — Десятый этаж. Единственные окна, которые не горят. Квартира моей семьи.

Повисает такая вязкая тишина, что становится тяжело дышать. Лабель всматривается в тёмные проёмы, сливающиеся с каменными стенами.

— Ты специально меня сюда привёз? — спрашивает скорее для галочки, хотя ответ очевиден.

— И да, и нет, — Рикс усмехается, смотря в ту же сторону. — Так уж вышло, что в этом месте я уверен.

— Потому что здесь работает твоя знакомая?

— Она не просто моя знакомая. До клириков мы думали, что поженимся. Но история внесла свои коррективы, — руки Рикса исчезают с талии, только сейчас Лабель заметил, как скудно дышал во время объятия. — Мы хорошие друзья. На неё можно положиться.

— Понятно, — Лабель лихорадочно пытался обработать всю полученную информацию. Положиться в каком плане?

— Хватит уже о грустном.

Подхватив ладонь Лабеля, Рикс развернул его к себе почти как в танце, вновь приобнял, прижался носом к белой шее.

— Ты сладко пахнешь, — пробурчал где-то совсем рядом с ухом, разгоняя тихим дыханием мурашки по коже.

Отвечать не хотелось, потому что разговоров в этот вечер было достаточно. Лабель взял лицо Рикса в ладони и поцеловал первым, нарушая, вероятно, все каноны. Ему не хотелось себя сдерживать, больше играть, тут можно было снять последнюю маску примерного наследника высокопоставленной семьи. Поцелуй начался медленно, они пробовали друг друга на вкус, подступались. Забравшись под ткань водолазки, тёплые руки гладили нежную кожу, изучали чужое тело, каждый выступ рёбер и лопаток на спине. В ответ Лабель запустил холодные пальцы за шиворот его джемпера, чувствуя под подушечками тепло и силу мускул. Рикс был сильным, ему хотелось уступать и поддаваться. Чем глубже и проникновеннее становился поцелуй, тем меньше одежды оставалось. Прикосновение кожи к коже и обмен теплом, от закипающей крови кружилась голова.

— Пошли в душ, — с трудом заставив себя оторваться, Лабель посмотрел в потемневшие глаза напротив. Рикс утвердительно кивнул. Для них обоих даже не стоял вопрос идти по отдельности, почему-то пойти вместе было очевидным единственно верным вариантом.

В ванной Рикс разделся без тени стеснения, зашёл за перегородку и принялся настраивать температуру душа. Его крепкое тело, словно вылепленное во времена Древнего Рима по образу какого-нибудь гладиатора, не оставляло равнодушным. Лабель понаблюдал за уверенным спокойствием Рикса пару мгновений и последовал его примеру, избавляясь от брюк, белья и носков. Оставил на полке над раковиной наручные часы. Закрытая ванная быстро наполнилась густым паром от горячей воды, но даже лейся ледяная, она бы быстро согрелась от жара двух обнажённых тел в узком пространстве. Целоваться в душе под льющейся водой оказалось ещё круче, а процесс намыливания друг друга чувствовался интимнее самого секса. Можно было рассмотреть все шрамы и следы неспокойной жизни на смуглой коже. Сравнить со своей раскрасневшейся от высокой температуры.

Рикс развернул Лабеля к прозрачной перегородке, тот послушно опёрся на неё руками. Костяшки прошлись рядом с выступающими позвонками и ладонь легла на упругую ягодицу. В горячем душе подготовка прошла легче и быстрее, от колотившего возбуждения Лабель был готов насаживаться на пальцы сам. Он чувствовал как стоявший колом член Рикса как будто случайно задевает бедро и был готов выть от желания почувствовать его внутри вместо пальцев.

Ни для одного из них секс не был первым, и тем более чем-то сакральным. В их движениях и действиях прослеживался даже какой-то набивший оскомину автоматизм. И всё же что-то было не так, не как обычно с проходными партнёрами. Было ощущение близости, которую, скорее всего, испытывают только люди, состоящие в долгих отношениях. Наверное, так бывает, когда вы слишком долго и часто думаете друг о друге.

Несмотря на вытертую полотенцем влагу, в комнате после горячего душа было как в морозилке. Хотя Лабель не успел об этом толком подумать, потому что они упали на постель, не разрывая поцелуя. Рикс заставил его лечь на спину и немедленно навис сверху. От одних этих уверенных движений ноги сами готовы были разъехаться. Рикс уже не осторожничал, целовал страстно и смазанно, сминая и кусая губы, но это только распаляло. Его руки сжимали худые бока, пальцы впечатывались в челюсть, не давая отворачиваться. И Лабель тянулся навстречу, прижимаясь к нему всем телом, обвивая шею руками и не желая даже на миллиметр отстраняться. Ладно, возможно у него слишком давно не было хорошего секса, это правда. Может, он об этом пожалеет. Потом.

Нашарив на тумбочке презерватив, который Рикс предусмотрительно выложил из кармана оставленных в ванной джинс, он быстро открыл упаковку. Как заботливо. Лабель подтянулся на локтях, понаблюдал за процессом надевания. Сколько Рикс качался, чтобы сделать себе такой пресс? Не удержавшись, Лабель коснулся его живота, очертил пальцем выступающие кубики.

— Нравится? — с ухмылкой спросил Рикс, закончив возиться с презервативом.

— Д… — но закончить короткое слово Лабель не успел, его губы накрыли поцелуем, а самого его опрокинули обратно на кровать.

Рикс подхватил его ногу под коленом, чтобы войти было удобнее, Лабель тоже подстроился для своего комфорта. Его ногти вжались в плечи Рикса при первом толчке, он спрятал пылающее лицо в смуглых выступающих ключицах. Ощущение заполненности было таким всеобъемлющим, что выместило даже мысли из головы, хотя член и находился не в ней.

— Чёрт… — участившиеся дыхание Лабеля жгло ему грудь.

— Ты так эротично ругаешься, — Рикс наклонился к нему и нежно потёрся носом о щёку.

— Заткн… — и снова он не смог договорить, сорвавшись на стон, когда Рикс начал двигаться в нём.

Секс всегда казался Лабелю чем-то противным, но скорее необходимым для организма и его тупых потребностей. Ему редко нравились партнёры, редко хотелось их удовлетворить и думал он в основном о своём скором удовольствии. Попытки обмануть себя не увенчивались успехом, оставляя всё равно гадкий привкус от всего случившегося за закрытой дверью. Сейчас же всё было иначе. Рикс жадно ловил ртом каждый его выдох и стон, как он смотрел в полуприкрытые глаза, пока стонов становилось больше на каждый выдох. Когда же Рикс стонал своим низким голосом, Лабелю казалось, он кончит уже только от мелодии этого звука. Медленно и быстро, быстро и медленно, никакого стопа, только сбивающееся дыхание и совсем обезумевший темп. Лабель отдал ему всего себя, не меньше, не жалея об этом ни одной секунды. За восторженный влюблённый взгляд Рикса он мог бы отдать и больше.

***

Было далеко за полночь, страшно хотелось спать. Лабель после крышесносного оргазма едва соображал, балансируя на грани остатков бодрости и сна, в который намеревался вот-вот провалиться. Из душа после него вышел Рикс, выключил свет и забрался под одеяло. Как странно спать с кем-то в одной постели, чувствовать тепло чужого тела, а не пытаться согреться в одиночестве, кутаясь посильнее. Широкая ладонь Рикса погладила впалый бок Лабеля, лежащего к нему лицом.

— Спишь? — тихо спросил Рикс. Отвечать не хотелось, но всё же Лабель в полудрёме приоткрыл глаза, подтверждая, что не спит. — У меня есть к тебе просьба.

— Какая? — почти уснувший мозг проснулся, как от удара в гонг. Можно было разглядеть всю серьёзность на лице Рикса даже в кромешной темноте.

— Твой отец работает с одним человеком. Его зовут Публий.

— Мгм, — да, такого Лабель знал. Один из партнёров отца, регулярно лоббирующий свой металлопромышленный завод.

— Ты знаешь, где он сейчас находится? Его уже несколько недель не видать, — голос у Рикса стальной, пока ладонь продолжала мягко убаюкивающе поглаживать.

Лабель знал. Он мог не говорить, но почему-то сказал про загородный дом и в каком направлении его можно найти. Не очень понятно, зачем Риксу эта информация, но она ничего не стоила для Лабеля. Если тому интересно, что ж, Публия можно найти на его охраняемой даче в окружении приближённых лизоблюдов. К нему туда регулярно наведывался отец для «обсуждения дел» в ходе предстоящей предвыборной гонки. Что они делали на самом деле, Лабель предпочитал не выяснять. Меньше знаешь — больше вероятность дожить до старости.

— Спасибо.

На благодарность Лабель прикрыл глаза и потянулся к нежному прикосновению чужих пальцев к своей щеке. Ему было спокойно. Рикс не был плохим человеком, скорее сошёл с верного пути из-за пережитого кошмара. Не стремился впасть в бездну тьмы и ходил по грани, ему можно было помочь. Да, Лабель постарается ему помочь. И, пусть это звучит сейчас безумно, у них могло бы что-то получиться. С этой мыслью он наконец-то уснул.

Утром вторая половина кровати в отеле была пустой и холодной.

Через несколько дней на Публия, владельца самого крупного в стране металлозавода, было совершено покушение. Он выжил, впрочем, за эту жизнь пришлось побороться лучшим врачам Неорима. Преступник был объявлен в розыск.

Рикс исчез.

Chapter Text

Покушение на Публия многое изменило в теневой жизни Неорима; начали ходить разные слухи — якобы Публий тоже собирался участвовать в предстоящих выборах, а Кассий, прознав об этом, попытался его убрать. И у наёмника почти получилось: два выстрела, в грудь и второй, видимо, должен был быть в голову. Увы, промахнувшись, стрелок только оторвал Публию ухо. Невероятным образом, шанс один на миллион, пуля в груди не повредила жизненно важные органы и он выжил. Безусловно затаил обиду на Кассия, уверенный в том, что тот желал ему смерти, ведь дружба у них, по его мнению, всегда была с ножом в руке за спиной.

Кассий был шокирован случившимся не меньше, а уж последовавшими обвинениями тем более. На фоне знания о том, каким человеком на самом деле был Публий, у него начала развиваться паранойя. Ведь если этот псих уверен, что убить его хотел Флавий (а это был не он), то можно было ждать мести. Причём страшной и обязательно мучительной. Первым делом Кассий надел оковы безопасности на своих детей: младшей Паулине пришлось прервать учёбу за границей, Лабелю — уволиться с работы, где, по мнению отца, он был лёгкой добычей, и только Августа, и так привыкшая к дому, не особо страдала.

Прошло почти полгода, приближались выборы в мэры города. Публий всё ещё восстанавливался, но уже оживился и всячески старался очернить репутацию Флавия. Получалось через раз, так как основной пул сми был лоялен действующему мэру и они исправно работали на него, полоская бельё самого Публия.

«В распоряжении редакции оказались материалы, доказывающие причастность владельца металлопромышленного завода Публия (летом на него было совершено покушение) к опг, известной как «банда клириков», орудующих в нескольких районах Неорима. Есть основания подозревать Публия в финансировании организации. Кассий Флавий, мэр Неорима, обещал разобраться с клириками «раз и навсегда», если будет переизбран на новый срок весной…», — дочитав очередную статью, Лабель выключил телефон и отрешённо постучал его ребром по столу перед собой. За окном можно было разглядеть собирающиеся тучи. Снег зимой был редким гостем ввиду мягкого климата Неорима, обычно ливни да хмурое небо.

Он вспомнил события полугодичной давности, которые преследовали его в мыслях по сей день. Таинственную улыбку той рыжей девушки на ресепшн отеля, когда Лабель уходил в одиночестве. Как же её звали… Тори? Как-то так. Она знала, что Рикс собирался это сделать. Когда на Лабеля пытались в очередной раз мстительно нарыть компромат после случившегося, видеозаписи с камер отеля, рядом с которым был замечен внедорожник, принадлежащий семье Флавия, оказались испорчены. У следствия был фоторобот предположительного наёмного убийцы, отдалённо похожий на Рикса, но с таким же успехом под него подошли бы ещё сотни людей, слишком уж размазанные черты. Сломанные камеры оказались кстати. «Можно положиться», не так ли? Лабель не делился ни с кем своими соображениями по поводу покушения, но сам прекрасно понимал — таких совпадений не бывает. Сначала ему было непонятно только одно — зачем. Но когда отец в своих бесконечных обмусоливаниях, как он выражается, «неслучившейся удачи» обмолвился о работе Публия с клириками, когда информация об этом стала тут и там всплывать в сми и осторожно обсуждаться, пазл сложился.

У чувства, когда тебя использовали, неприятный вкус, горький. Лабель не хотел до сих пор признавать, что Рикс его использовал. Кто угодно, но не он. С другой стороны, почему нет? Рикс ничего не был ему должен. «Я сам обманываться рад»…

— Ты идёшь? — из приоткрытой двери выглянула Паулина.

— Ага, — ответил Лабель, продолжая безучастно смотреть в окно на мрачное небо.

— Ты какой-то задумчивый, — сестра подошла к креслу напротив и сложила ладони на его спинке. — Не рад, что наконец-то куда-то сходим?

— Относительно. У меня нехорошее предчувствие.

— По-моему, ты преувеличиваешь. Повторяешь за папой? — склонив голову набок, Паулина мягко улыбнулась, хотя глаза её оставались грустными.

Лабель поморщился от этого точного сравнения.

— Наверное, ты права.

— Идём же. Давай забудем о наших проблемах на один вечер, — она протянула ему свою маленькую кисть. Сдавшись, Лабель послушно последовал за сестрой вон из осточертевшего дома к машине.

Благотворительный вечер, организованный отцом, был костью в горле. К веселью ничего не располагало, приятных людей на мероприятии, существующем только ради очков репутации, тоже не находилось. Накрашенные восковые лица гостей с застывшими масками неискренних улыбок вызывали тошноту. Впрочем, из зеркала на Лабеля смотрело точно такое же. Единственной отрадой была красота зимнего сада музея изобразительных искусств, где сегодня собрались партнёры мэра для сбора средств на помощь… Лабель понял, что не помнит, кому и на что собирают в очередной раз. Подойдя к столу пожертвований с администраторами, он прочитал листовку. Ах да, на помощь больным онкологией детям. Конечно. Было бы очень трогательно, не будь всё это цирком.

Взгляд его праздно блуждал по собравшимся, отмечая знакомых, остановился на слишком уж знакомых. Лабель не поверил своим глазам. Что здесь делают Гарс и Сторция в штатском? Вряд ли сюда их привело исключительно желание совершать добрые дела. Выглядели они спокойно, но находились как-то подозрительно далеко друг от друга в разных частях зала и периодически осматривались. Кажется, нехорошее предчувствие возникло накануне не просто так. Можно было бы уточнить у отца, что здесь делают полицейские, Лабель уже хотел пойти в его сторону, как дорогу ему преградил человек с фигурной бородой.

— Лабель! Сколько лет, сколько зим, — он доброжелательно улыбнулся. Приглядевшись, Лабель узнал в нём близкого помощника Публия.

— Рад встрече, Сенека, — общаться с приближёнными врага отца было, мягко говоря, некомфортно. Хотя пора бы уже перестать удивляться, что в обществе все продолжают играть свои роли, несмотря на закулисье.

— Шампанское просто превосходное, — Сенека протянул ему второй бокал, который мешал приветственному рукопожатию. Вежливо приняв его, Лабель всё же взялся за протянутую освободившуюся ладонь.

— Как здоровье Публия?

— Гораздо лучше. Приятно, что вы беспокоитесь, — улыбка Сенеки стала как будто шире. Пригубив из своего бокала, он добавил с сожалением. — Надеемся, что получится сделать достойный имплант уха.

— Да, наши врачи, я уверен, способны на многое, — дежурно ответил Лабель, опуская взгляд на бокал в своей руке. Холодное стекло запотело, от него пальцы стали совсем ледяными.

— Несомненно. В последнее время выпал из новостей, вы, кажется, перестали работать в полиции? Решили пойти по стопам отца?

Пришлось подавить желание скривиться, выдавить из себя задумчивое выражение, пока шампанское пузырилось в покачивающемся бокале.

— Несмотря на необходимость оставить службу, не вижу себя в политике.

— Жаль… — по тону Сенеки было понятно, что ему вовсе не жаль. — Из вас вышел бы замечательный дипломат.

— Благодарю.

— Давайте выпьем. За помощь детям, — снова улыбнувшись, Сенека протянул свой бокал в ожидании.

— За помощь детям, — согласно кивнул Лабель, чокаясь в ответ. Он сделал полный глоток вместе с собеседником и удивлённо посмотрел на бокал. — Действительно превосходное.

— Я бы не стал вас обманывать. Приятно было увидеться, — Сенека отсалютовал, прежде чем отойти к другим гостям и оставить сына мэра в одиночестве.

С трудом вспомнив, что он собирался делать до этого разговора, Лабель всё-таки вознамерился дойти до отца. Поймал взгляд Сторции, оказавшейся по близости. Она выглядела обеспокоенной и, ему показалось, хотела подойти.

А потом сознание потухло, как лампочка, зависимая от положения выключателя. Это произошло так стремительно, что Лабель не успел понять, как пол вздыбился и ударил его в лицо.

***

Первым, что расчертило воспалённое сознание, была тупая головная боль и такая же тупая пульсация в левой скуле. Затем ощущение чего-то влажного во рту и нет, это был не его язык. Расфокусированное зрение выдавало невнятную двигающуюся картинку без определённых очертаний. Всё, что Лабель понял наверняка, — он лежит на чём-то мягком, а его рука безвольно свисает с одного края этого чего-то. Нечто непонятное отодвинулось и начало принимать форму лица человека. Лабель прищурился, так как резкость возвращалась постепенно, явно никуда не спеша. На первый нечёткий взгляд на него смотрел какой-то незнакомец с недельной щетиной, выбритыми висками и убранными в пучок волосами, ещё и в чёрно-белой форме официанта банкета. Так, видимо он потерял сознание, ещё предстоит выяснить почему, и теперь его приводит в чувство официант. Хотя нет, что-то в этом человеке было смутно знакомое, но зацепка ускользала. Зелёные радужки… Когда зрение наконец полностью вернулось, Лабель озадаченно поморгал и вдруг широко распахнул глаза от осознания.

— Рикс? — новая вспышка боли в висках заставила прижать ладонь ко лбу, что далось нелегко из-за слабости в теле. Руки были совсем холодные, даря облегчение.

— Я же говорил, что тебя разбудит поцелуй истинной любви.

Звук его голоса похож на болезненное наваждение, но нет, Рикс абсолютно точно настоящий и живой. Для убедительности Лабель ощупал его плечо. Горячий или это только кажется из-за собственной слишком низкой температуры тела? Рикс сидел на коленях у кушетки, а в глазах — сплошная тревога, уступающая место искрящейся радости.

— Что? — мысли у Лабеля были похожи на вязкое болото, в котором он пытался скорее уцепиться за ветку ясности, не дав себе увязнуть раньше. Медленно до него дошло, что вокруг подозрительно тихо и других гостей вечера не видно. Что ж, по крайней мере, вокруг всё ещё зимний сад.

— Это будет долгая история, — усмехнувшись, Рикс взял его ладонь со своего плеча и начал нежно целовать каждую костяшку по очереди. У него были мягкие губы, только щетина всё норовила царапнуть тонкую кожу.

— Видимо, я уже никуда не тороплюсь, — прерывать тёплые согревающие поцелуи Лабель не хотел. Если он умер и попал в рай, то пусть прекрасные моменты предсмертной агонии длятся как можно дольше. — Можешь начать с того, почему тебе пришлось целовать меня, пока я был в отключке.

Рикс вздохнул, сжимая холодные пальцы Лабеля обеими руками, пока тот смотрел на него в ожидании из-под полуопущенных ресниц. Странная слабость не намеревалась так просто отпускать. Внезапно Рикс хитро улыбнулся, поднимая взгляд, в котором читалось, как давно ему хотелось всё рассказать.

— Я мог бы просто влить противоядие тебе в рот, но не смог удержаться. Захотелось побыть прекрасным принцем, — он продолжал улыбаться, хотя на последних словах уголки губ дрогнули. Встав с колен и не отпуская чужой руки, Рикс присел на край кушетки.

— Противоядие? — с недоумением уточнил Лабель, приподнимаясь на локте и тут же падая обратно. Слишком резко. Воспоминания отрывочно вспыхивают в сознании, раздувая головную боль. — Сенека… подмешал мне что-то в шампанское?

— Ну… скажем так, он собирался. И если бы ему удалось, противоядие бы уже не понадобилось, — с отстранённым видом Рикс рисовал узоры большим пальцем по кисти Лабеля. — Но я заменил бокалы.

— Ничего не понимаю.

— Публий хотел убить тебя. Чтобы ударить Кассия побольнее в отместку, — голос Рикса стал совсем тихий, а взгляд, отведённый в сторону, опустел, словно ему приходилось восстанавливать в памяти неприятные события. — Такая вот публичная казнь планировалась.

— Боже… — Лабель зажмурился, чтобы снизить градус боли в висках. — Это же бессмысленно, все видели, что я общался с Сенекой. Было бы очевидно, кто за этим стоит.

— Яд должен был убить тебя к концу вечера. У них был план, — неопределённо прокомментировал его мысли Рикс. — А вообще Публий и так не блистал умом раньше. Теперь же совсем съехал с катушек.

— И в чём суть, если я всё равно отключился? — Лабель внимательно посмотрел на профиль Рикса. Изучил взглядом его задумчивое лицо, измотанность и залёгшие круги под глазами.

— В том, что нужен был повод для ареста, — пожал плечами Рикс. Ещё раз вздохнул. — Ты же видел Сторцию и Гарса.

— Стоп-стоп, — голова уже не просто болела, она раскалывалась, как спелый арбуз от слабого нажатия ножа. — Ты… работал вместе с полицией?

— Только никому не говори, — Рикс усмехнулся, но веселье его было натужным. — А то пацаны засмеют.

Вырвав свою руку из цепких пальцев, Лабель прижал обе ладони к своим закрытым глазам, чтобы унять боль, и пробурчал:

— Вот теперь я точно ничего не понимаю.

— Мы не могли дать ему тебя отравить. Но нужно было, чтобы что-то произошло, тогда задержание можно было бы провести на месте. Пришлось взамен подмешать в бокал, который предназначался тебе, вещество, сильно замедляющее сердцебиение. Оно не привело бы к летальному исходу, но зато подошло для наглядности злых намерений Сенеки. Ты бы видел, как Сторция вцепилась в него, как смертоносная змея. Ну а мне досталась героическая роль возвращения тебя к жизни, — он повеселел и вновь улыбнулся уже без печальной тени.

— Надеюсь, по плану? — с иронией спросил Лабель, приоткрывая один глаз, чтобы посмотреть на своего спасителя.

— Конечно, — поспешно заверил Рикс и вновь осторожно взял одну прохладную ладонь в свои руки. — Но сердечко твоё придётся поберечь ближайшее время после такого сильного воздействия противодействующих сердечных препаратов.

— Пф, — Лабель закатил глаза, поморщившись. — Берёг так, что исчез на полгода.

Да, он не сдержался и позволил себе прозвучать с затаённой обидой, но вести эту крайне странную беседу без упоминания этого факта не получилось бы.

— Пришлось.

Они встретились взглядами. Один подозрительный и ждущий подвоха, второй — открытый и приглашающий, мол, «давай же, залезь в самую душу, я скажу всё, во всём сознаюсь».

— Это ведь ты…

— Да.

— И теперь ты вдруг помогаешь полиции?

— Да.

— А они знают, что…

— Нет, — тут Рикс моргнул и потёр подбородок, задумавшись. — Хотя, не знаю. Тут уже сложно что-либо утверждать.

— Как это вообще вышло?

— Я жаждал мести. С первого дня. Думаю, ты уже и так догадался, кто пришёл ко мне домой в тот проклятый день, — Рикс говорил, не отрывая взгляда от глаз Лабеля и не давая тому разорвать их зрительный контакт. Интересовался психологией преступников? Вот такая она, неприглядная. — Когда появились возможности, начал пытаться подобраться. Когда встретился с тобой, думал, что сорвал куш. Хотел достать и Флавия. За безучастность.

Несколько секунд тишины, казалось, длились целую вечность. Лабель ничего не сказал, продолжая смотреть в спокойные глаза Рикса.

— Но потом передумал.

— Из-за меня? — «как эгоистично и неуместно».

— Может быть, — уголок его губ приподнялся в кривой улыбке. — Решил достать тогда хотя бы этого ублюдка Публия.

— Так ты меня использовал?

— Я старался сделать всё, чтобы ты в этом сомневался. Не хотел оставлять такого впечатления, — Рикс погладил кисть Лабеля и вновь осторожно притянул к губам, чтобы оставить лёгкий поцелуй. — Но так было нужно. Жаль, что не вышло.

Последнее предложение относилось совсем не к сомнениям Лабеля за эти полгода. Жалел Рикс о другом.

— А теперь…

— Теперь я помогаю копам. Хочу, чтобы месть свершилась. Как угодно. Пришлось основательно собрать информацию по клирикам. Надеюсь, им удастся засадить гниду, — его отрывочное повествование свидетельствовало о нежелании продолжать тему.

— Понятно. Удивительно только, как никто не посвятил меня.

— Ты же сам говорил. Меньше знаешь…

— Ой, заткнись, — Лабель отвернул голову в противоположную сторону, скрывая предательскую нервную улыбку. Тут же вновь серьёзно посмотрел на Рикса. — А мой отец знал о том, что на меня планировалось покушение?

— Хм. Спроси лучше своих бывших коллег.

— Что-то ты мне не договариваешь, — нахмурившись, Лабель сложил руки на груди. В лежачем положении он был теперь похож на злой оживший труп, недовольный тем, что был убит.

— Я не мозг этой операции! — возмущённо отозвался Рикс. — Поговори с Граутом.

— Поговорю, — передразнил его Лабель. Сарказм возвращался к нему вместе с силами и он приподнялся вновь на локтях. — Так ты теперь устроился на работу в полицию? На моё место?

— Нет-нет-нет, — Рикс выглядел так, словно одно допущение его оскорбляло. — Я ни на кого не работаю. Я хочу только разобраться с Публием. И всё.

— По-моему, тебе пошла бы нормальная работа.

— По-моему, нет.

Лабель усмехнулся, несильно качая головой, чтобы подуспокоившася боль в висках не разошлась вновь.

— Мне нужен отдых, — ему хотелось немедленно оказаться дома в безопасности и не думать о покушении, спасении, возвращении хотя бы пять минут. Сыграть без сценария нужную роль Лабель уже смог, дальше, видимо, справятся сами.

Спохватившись, Рикс поднялся с места первый, протянул руку, чтобы помочь встать на ноги Лабелю. Тот любезно принял помощь, с неудовольствием мысленно отмечая, как замялся его костюм и как плохо он скорее всего выглядит.

— Здорово тебя приложило, — чужие пальцы невесомо коснулись разбитой скулы Лабеля, о которой тот успел забыть. Саднило и саднило, с головной болью было всё равно не сравнить. Растерянно посмотрев в зелёные потемневшие глаза Рикса, Лабель удивлённо приподнял брови.

Рука вдруг переместилась ему на шею и уверенно притянула к себе, Рикс впечатался в его губы своими, сжигая заживо весь рой мыслей и оставляя после себя тихое пепелище. Неожиданно, но этого не хватало, это оказалось таким нужным, что Лабель не стал показушно вырываться, только сжал лацкан официантской жилетки и прижался ещё ближе. Обдумать целесообразность поцелуя можно потом, и вообще от поцелуев вроде должны выделяться эндорфины, а они в свою очередь способствуют скорейшему выздоровлению, переживанию трудностей, разглаживается кожа и исчезают морщины. Рикс обнял его поперёк второй рукой, стараясь при этом не доставлять дискомфорт, хотя чувствовалось, как ему хочется стиснуть Лабеля изо всех сил. Поэтому своё желание он направил в поцелуй, который стал глубже, кусачее и откровеннее, от которого бросало в жар до липнувшей к спине рубашки.

Прикусив нижнюю губу Лабеля и слегка потянув на себя напоследок, Рикс всё же отстранился. Взгляд у него был довольный, как у кота в мартовскую ночь.

— Что ты так смотришь? — смутившись, Лабель поправил свои спутавшиеся волосы.

— Теперь ты самая настоящая Белоснежка, — с улыбкой ответил Рикс, опуская обе руки на поясницу Лабеля, который вопросительно изогнул бровь. — Как раз не хватало после отравления алых губ для полного образа.

— Унесёшь меня на руках в таком случае? — скептически уточнил Лабель и мысленно прикинул, возможно ли это физически: он хрупкой бабочкой не был.

— Думаю, что мог бы, но давай не будем искушать судьбу. Вдруг приложу тебя головой об пол второй раз.

— Звучит как угроза, — Лабель пожурил своего спутника, пока они двинулись в сторону выхода из сада, где за дверью ждала вездесущая охрана. Изобразив из себя святого, Рикс приобнял его, но получил в ответ грозный взгляд серых штормовых глаз. — И руку с моей задницы убери. Вот уж чего в сказке не было.

— Грязных словечек там тоже не было. Вот и не уберу.

— Тогда заставлю Граута взять тебя в полицию.

— Ты не посмеешь…

— Выбирай: лапать меня за задницу или свобода?

— А вот это уже шантаж. Какая там это статья уголовного кодекса?

— Узнаешь на новой работе. Ай! Не щипайся!

— Просто проверяю, на что предлагаешь меняться. Что ж, придётся обдумать твоё предложение.

— Серьёзно?..

— Посмотрим. Моя свобода стоит дорого.

— Думаю, мне хватит.