Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Раздался звон колокола. Когда количество ударов достигло двенадцати, работающие крестьяне поняли, что наступил час овцы [1], а это означало, что пришло время отвлечься от полевых работ и пообедать. Дети, бегающие до этого по улицам, побежали в родительские дома. Безусловно, были люди, которые, несмотря на водные часы [2], продолжали работать, потому что понимали, что им еще нужно кормить семьи, а если они будут отлынивать, то феодалы не оставят их в покое, требуя больше нормы.

Это должен был быть самый обычный, ничем не примечательный, день. Из-за своего расположения провинция Чолла славилась своим спокойствием. Находясь довольно далеко от Кэгён [3], Чонджу хоть и являлся крупнейшим по населению городом в Чолла, единственное происшествие, которое могли наблюдать местные жители – это редкий приезд императора, примерно раз в десятилетие, когда Его Величество хотело посмотреть, как живут на различных территориях его подданные. Тогда местные феодалы начинали суетиться, чтобы по приезде всё было настолько идеально, что на улице не было бы ни одного больного крестьянина (не стоит упоминать, что если феодалы замечали подобных, то чаще всего заставляли его либо уйти из города, либо убивали на месте и сбрасывали в овраг). Хотя некоторые жители за всю свою жизнь могли даже ни разу не увидеть императора воочину, потому что рано умирали или от болезней, или от того, что многих отправляли воевать на границы. Сначала это были чжурчжэни [4], потом кидани [5]. К счастью, после последней войны с киданями прошло уже больше десяти лет, и страна уже успела более-менее восстановиться после множества разрушений.

 Практически на окраине города находился небольшой отдельный дом, в котором были лишь верхняя и нижняя комнаты и кухня. Окон почти нет, кроме одного в нижней комнате, выходящего во двор. В городе иногда проскальзывают слухи, что раньше этот дом был в два раза больше, но из-за долгов семьи пришлось многое продать и разобрать. Рядом с этим домом стоит другое маленькое помещение - сарай, где лежат и летом, и зимой дрова для отопления и приготовления пищи. Даже у крестьян в городе во дворе есть колодец, а у этой семьи нет. Отличный от многих домов признак в прошлом зажиточности семьи считается уже потускневшие со временем узоры и орнамент, которые ранее украшали весь дом. Их почти незаметно, если не приглядываться, но те, кому было делать нечего, все-таки смогли это рассмотреть, отчего слухов стало еще больше.

1 - в старой Корее сутки делилась на 12 частей и начинались с 11 часов ночи: с 12 до 3 часов дня – час овцы

2 - часы, созданные в период Корё и приводящиеся в движение водой, который не только показывали время дня, но и имели автоматическое приспособление, возвещающие точное время

3 - столица Корё; нынешний город Кэсон, КНДР

4 - племена кочевников, тунгусского происхождения, в другом источнике народ маньчжурского происхождения, населявшие в X—XV веках территорию Маньчжурии, Центрального и Северо-Восточного Китая, Северной Кореи и Приморья

5 - кочевые монгольские племена в древности населявшие территорию современной Внутренней Монголии, Монголии и Маньчжурии. С 907 по 1125 год существовало киданьское государство Ляо

И никто бы и не вспомнил про этот Богом забытый домик, если бы в час обезьяны [с 3 до 5 – час обезьяны], когда крестьяне уже вышли обратно на работу после обеда, жители не заметили лошадь, всадник которого носил роскошные шелковые одеяния, в числе которых даже была шапка, а на прическе явно блестела золотая шпилька. Даже барану бы стало понятно, что этот человек с императорского двора. И именно этот человек сейчас остановил свою лошадь возле калитки, от которой осталось только одно название. Из-за любопытства некоторые женщины стали выглядывать из окон, чтобы потом рассказать своим мужьям и посплетничать с теми, кто этого не видел.

– Хёнъним [уважительное обращение к старшему брату], ты дома? – крикнул новоприбывший мужчина.

Прошло несколько минут, прежде чем открылась дверь дома и из нее вышел мужчина, который как будто бы был старше незнакомца на пару десятком лет. У него была потрепанная одежда, будто бы её сгрызли бешеные псы, потому что были в некоторых местах дырки и много пятен, которые явно уже жена не смогла бы отстирать. Низ пачжи [6] был грязным, как будто человек, носящий их, даже не удосужился надеть обувь и просто босиком шел несколько ночей таким образом; предполагаемые завязки были совершенно другого цвета и явно взяты со свадебного костюма, а на чогори [7] рукава были порваны настолько, что полноценный рукав уже стал три четверти.

– Чё стоишь там? Заходи, – сморщился от солнца мужчина и зашел обратно, махнув рукой в жесте приглашения.

Первый мужчина тяжело вздохнул, прежде чем привязать лошадь к дереву, и со скрипом прикрыл за собой дверь, чтобы, развернувшись, встретиться взглядом с оленьими большими детскими глазами. Ребенок лет пяти стоял, прикрываясь дверью от входа в нижнюю комнату, и была видна лишь его макушка и внимательные глаза.

– А ну пошёл внутрь, - рявкнул старший брат на ребенка, и тот, вздрогнув, тут же прикрыл стыдливо дверь, - Инсу-я [8], я ждал тебя на следующей неделе. Что заставило тебя приехать так рано?

Названный Инсу печально посмотрел вслед ушедшему мальчику и присел на циновку возле обеденного стола. Кухня у семьи была примерно как помещение сарая, лишь с отличием того, что тут еще стояла печка и был небольшой угол со шторкой, заставленный едой. Как таковой кладовки в этом доме не было, поэтому приходилось заниматься самодельством. Инсу последний раз посещал этот дом пять лет назад, и он не шибко изменился с тех времен, но если сравнивать с тем временем, когда он здесь жил вместе с родителями, то разница колоссальная.

– Его Величество одобрил мое заявление на усыновление раньше, чем я думал, поэтому я решил, что чем скорее я приеду за ребенком, тем будет лучше для него и тебя, – ответил мужчина, складывая руки на ноги.

– А Его Величество не хочет позаботиться о людях в провинциях? Мы тут сидим и голодаем, вообще-то, а он какой-то дребеденью мается, - фыркнул брезгливо Чжихо [9].

Инсу промолчал. Он не хотел начинать спорить со своим старшим братом. В отличии от Чжихо, его манеры соответствовали его статусу, и он не собирался опускаться до низшего уровня.

– Могу я познакомиться с мальчиком? – аккуратно спросил мужчина, стараясь не разозлить брата.

6 - широкие штанины со складками спереди на талии

7 - блуза, надеваемая под желетку и халат

8 - Инсу - сохранение мудрости

9 - Чжихо - фортуна и интеллект

– Эй, мелкий, подойди сюда! - крикнул старший так громко, словно соседняя комната не находилась в шаге доступности от него.

В выдвижной двери появилась небольшая щель, в которой появился сначала один глаз, а следом и второй, как только первый изучил обстановку и понял, что его хозяину ничего не угрожает. Инсу наблюдал за этим и искренне жалел мальчика, потому что он знал не понаслышке, каково это быть самым младшим в семье среди мужского пола.

– Ну же, малыш, иди сюда, – приветливо улыбнулся мужчина, раскрывая руки для объятий, тем самым показывая, что он полностью открыт и не опасен.

Мальчик посмотрел сначала на отца, который все еще был довольно хмурым, и лишь после того, как он кивнул ему, осторожно вышел из комнаты и встал возле незнакомого мужчины.

– Здравствуйте, – дрожащим голосом произнес мальчик и поклонился под углом девяносто градусов.

– Рад с тобой наконец познакомиться. Я Инсу, младший брат твоего отца,  – кивнул головой в знак приветствия Инсу, а его уголки губ поднялись вверх, – А тебя как зовут?

– Джисон, - ответил мальчик, хотев уже было улыбнуться в ответ, но сбоку послышался грозный кашель, и он тут же опустил глаза в пол, тихо добавив: - …господин [10].

Инсу повернул голову к брату.

– Какие иероглифы ты выбрал для него, хёнъним? [11] - поинтересовался.

10 - в Корее принято к малознакомым людям обращаться “господин, госпожа”

11 - раньше корейцы использовали китайскую письменность, поэтому и по сей день их имена состоят из трех иероглифов, один из которых - фамилия семьи, два других - имя

– “Земля” и “половой признак” [кит. 地性 кор. 지성], – фыркнул Чжихо, – Я даже сыном его назвать не могу. Только и делает, что тратит наши ресурсы на свое содержание.

Инсу захотелось закрыть уши мальчику, но единственное, что он смог сделать - это посмотреть на поникшего парнишку, чьи руки были сжаты в кулачки.

– Тогда, я думаю, чтобы не тратить ни твое, ни мое время, мы поедем уже, – произнес равнодушно мужчина, но, повернувшись к ребенку, смягчил голос: – Поедешь со мной?

Джисон испуганно посмотрел сначала на Инсу, а потом на своего отца, и его губы задрожали. Он готов был расплакаться.

– Эй, жена, неси лохмотья этого оборванца! – в очередной раз закричал Чжихо.

Где-то в глуби дома раздались тяжелые шаги. Менее, чем через минуту, дверь резко распахнулась, и вышла грузная женщина. У нее был запачкан перед её повседневной одежды в чем-то жирном, а платок не мог скрыть даже её сальные грязные волосы. У нее на лице было множество морщин и ни одной не было мимической вокруг рта, что, на самом деле, очень расстраивало.

– Чё орёшь? Я не глухая, – грубо пробасила женщина, кинув на пол небольшой кулёк, где, очевидно, были чужие вещи.

Ребенок уже не стал сдерживаться и из его глаз покатились крупные слезы. Он упал на пол и подполз к отцу, хватая его за грязную штанину. Джисон стал её дергать и тянуть на себя, хныча “Пожалуйста, не бросай меня. Я обещаю тебе и маме помогать. Я обязательно буду послушным сыном. Пожалуйста, не бросайте меня. Простите меня. Я знаю, я плохой сын, но я буду стараться вырасти хорошим. Пожалуйста…”

У Инсу сердце разрывалось. Особенно от реакции брата, который попытался отцепить сына от себя грубо то пихая его ногой, то рукой.

Мужчина встал со своего места и присел на корточки, мягко кладя руку на плечо мальчика. Тот заплаканными глазами посмотрел на него.

– Давай договоримся с тобой, как взрослые люди? Если тебе не понравится у нас, и ты захочешь домой, то я тебя отвезу обратно, – нежным голосом произнес Инсу.

Джисон долго смотрел на него, громко шмыгая носом периодически, а потом перевел взгляд на отца, который закатил глаза, отвернув голову. Мальчик хотел было продолжать плакать, но, заметив, что Инсу всё ещё ждёт ответа, отцепился от чужой штанины и выпрямил спину, сев на бедра. Он поклонился в пол, выставив руки вперед, и мужчине пришлось напрячь слух, чтобы услышать сказанное.

– П-пожалуйста, п-позаботьтесь обо мне, – тихо сказал мальчик.

– Я о тебе обязательно позабочусь. Обещаю: ты будешь сиять, – Инсу поднял мальчика с пола и притянул к себе в объятья, – Ты когда-нибудь катался на лошади? – уже тише спросил мужчина, получив отрицательный поворот головой, когда Джисон уткнулся ему в плечо, – А хочешь покататься? – кивок, – Тогда поехали. Нам предстоит долгий путь.

– Проваливайте уже, – фыркнул Чжихо, – И побыстрее. Скоро Ёнхён должен вернуться. Жене еще ему ужин готовить.

Chapter Text

Столица встретила маленького Джисона шумными улицами, громко кричащими о своем товаре продавцов, смеющихся женщин, которые прогуливались со своими детьми, и мужчин, которые звонко здоровались со своими товарищами, пока занимались ремеслом. Мальчик, сидя верхом на лошади впереди Инсу, с широко разинутыми глазами смотрел по сторонам и каждый раз, когда видел что-то удивительное (почти всё), указывал на это пальцами и поворачивал голову к мужчине, который внимательно слушал и лишь улыбался, изредка вставляя комментарии.

Вокруг раздавались возгласы и крики торговцев с их зазыванием, возле некоторых толпились девушки, которые пытались рассмотреть товар за макушками других. Большинство из них были с косичкой [В традиционной Корее косичка (или колосок) означала, что девушка или парень всё ещё не были в браке. Как только они в него вступят, их прическа сменится на пучок], а ханбоки, аккуратные и яркие, подтверждали их знатность. Приглядевшись с высоты лошади, Джисон увидел, что это была лавка с различными украшениями из золота, серебра и бронзы, а одна и девушек в этот момент стояла напротив какой-то непонятной штуки, отражающей солнечные лучи, и примеряла золотые серьги, которые определенно ей шли. Они были с зеленым камушком, название которого мальчик не знал, и отлично сочетались с карими глазами покупательницы. Торговец продолжал нахваливать её, набивая цену товару, а Джисон с мужчиной уже проехали мимо.

Лошадь направлялась прямо к дому, который был огорожен массивным красным забором. Судя по всему, за ним была довольно-таки обширная территория с достаточно большим домом. На лошади не было видно самого дома, но маленький Джисон знал, что такого дома он ни одного не видел в своем родном городе. Возможно ли, что это…?

Инсу спрыгнул с животного и помог слезть мальчику, поставив того на ноги и отряхнув его поношенные одежды.

Входные ворота, покрытые зеленой черепицей, отворились, и из них вышел лет сорока мужчина в соломенной шляпе. Его одежда была довольно аккуратной, а на пачжи не было даже ни единой дырки. Ноги были обмотаны полосками ткани, поэтому складывалось ощущение, словно у мужчины были просто высокие носки от щиколоток до колен, но Джисон помнил такие же у своего старшего брата, который всегда так делал, когда уходил работать в поле.

– С возвращением, господин, – произнес крестьянин, поклонившись Инсу, и, взяв поводья от лошади, повел её внутрь двора.

Мальчик с раскрытым ртом проследил за уходящим и поднял голову вверх, чтобы посмотреть на дядю.

– А зачем мы приехали к императору? – он слегка потянул Инсу за край турумаги [халат].

Мужчина посмотрел сначала удивленно на Джисона, а потом рассмеялся, потрепав его по волосам.

– К Его Величеству мы еще не приехали. Мы сходим к нему позже. Сейчас мы приехали домой, – улыбка играла на его губах, пока он брал мальчика за руку, чтобы повести в сторону главного входа, – С чего ты решил, что мы у Его Величества?

Не успели они полностью войти во двор, как перед ними возникла девушка. Джисон заинтересованно посмотрел на нее, находя сходства с теми же девушками с улицы, но немного скромнее. Ее волосы также были собраны в косичку, но ханбок имел менее яркие цвета. Она смотрела вниз, не смея поднимать взгляд, а ее руки были сложены на уровне живота.

– С приездом, господин, – она поклонилась, – Лошадь напоена и накормлена. Госпожа осведомлена о Вашем приезде и уже ожидает Вас.

– Благодарю, Чэрён, – кивнул Инсу, и девушка, лишь мимолетно взглянув на мальчика, тут же вновь поклонилась и удалилась, – Слышал? Нас уже ждут, – обратился мужчина к мальчику.

– А это Ваши друзья? – поинтересовался Джисон, слегка наклонив вбок голову.

– Я вас потом познакомлю, – улыбнулся мужчина, – Пойдем.

Он повел мальчика за руку, и ворота за ними закрылись.

Джисон остановился, сильнее сжав ладошкой чужую руку. У него перехватило дыхание от красоты дома, который предстал перед ним. Он был буквально огромным (по скромному мнению мальчика, который за всю жизнь видел лишь одноэтажные невысокие домишки, при входе в которые взрослые обычно ударялись головой, потому что высота была неподходящей под их рост). Четырёхскатная чёрная крыша сочеталась со светло-коричневой основой дома. Можно было заметить несколько выдвижных дверей с разных сторон, но мужчина вел мальчика по направлению к главным, откуда уже выходила женщина, придерживая спереди фартук. Джисон сжался и слегка зашел за Инсу.

Подойдя, женщина обняла мужа.

– Я рада, что Вы вернулись целым и невредимым, дорогой, – отстранившись, с облегчением произнесла она и обратила внимание на нового человека. Присев на корточки, она ласково улыбнулась и протянула руку: – А ты, наверное, Джисон, да? Меня зовут Минхи [1].

1 - Минхи - грациозная и изящная

Мальчик увидел вблизи доброе лицо, на котором можно было сразу увидеть мимические морщины возле глаз и рта, но женщина не выглядела старой. Наоборот её внешность как будто делала её моложе, и ей хотелось доверять. Взглянув на протянутую руку, Джисон не увидел на них никаких мозолей от постоянного труда. Они словно были созданы для любви и заботы. На голове у неё был аккуратно собранный пучок, в котором виднелась золотая булавка с изображением птицы на кончике, а на ушах при малейшем движении головой звенели с такими же камнями сережки в виде цветов, которые по величине доставали ей чуть ли не до плеч. Можно было с уверенностью сказать, что эта женщина любима в семье.

Мальчик сделал шаг из-за спины Инсу и протянул ладошку, пожимая женскую. Он ей смущенно улыбнулся в ответ.

– Вы очень красивая.

На лице у женщины улыбка стала еще шире, и она погладила свободной рукой сжатую ладонь Джисона.

– Благодарю тебя. Мне очень приятно это слышать.

– Отец! Матушка! А он уже приехал?! – раздались внезапно крики, раздающиеся из дома. Следом послышался торопливый топот, и вот к ним навстречу уже бежала девочка, которой приходилось приподнимать свой ханбок, дабы не споткнуться об него.

В конечном итоге, уже почти добежав, она все-таки наступила на камешек и через мгновение уже лежала бы на земле с разбитым носом, если бы не Джисон со своей быстрой реакцией, который схватил девочку за руку, потянув на себя и не дав ей упасть. Так они и замерли на секунд десять в одной позе, пока девочка пыталась отдышаться от пережитого стресса.

К ней в ноги тут же бросились и мужчина, и женщина.

– Юна-я [2], ты в порядке? Нигде не ушиблась?! – тут же обеспокоенно начала спрашивать Минхи, пока Инсу стал ощупывать её по всему телу.

2 - Гласную букву прибавляют в конце к именам корейцев, если к ним обращаются взрослые, ровесники или те, с кем они близки

Мужчина повернулся к Джисону, тут же обнимая его.

– Спасибо, Джисон-а.

Он тут же от него отстранился, чтобы взглянуть в лицо, но не успел толком этого сделать, как его отпихнула девочка, встав перед своим спасителем, и поклонилась ему по пояс, сложив руки на животе. Встав прямо, она улыбнулась широко, от чего и так смущенный до этого Джисон стал ощущать, как его щеки становятся еще более красными. Он неловко завел руки за спину, перебирая нервно пальцы и отводя взгляд в сторону.

– Спасибо огромное, что не дал мне упасть! Я у тебя в долгу, – хихикнула девочка, – Я Юна, кстати. Сколько тебе лет?

Мальчик стал водить носком по земле, не смея поднимать взгляд.

– М-мне пять.

Юна хихикнула, взяв обе руки мальчика в свои, и браслеты на её руке зазвенели в такт.

– Мне семь. Можешь звать меня нуной, – слегка потрясла в воздухе ладони.

Джисон поднял взгляд и кивнул, не смея сдерживать улыбку при виде девочки.

– Пойдемте уже в дом. Еда скоро остынет. Вы, наверное, очень проголодались, – произнесла Минхи, разворачивая детей и подталкивая их в спины.

Держась за руки, дети побежали в дом, остановившись лишь возле порога, чтобы снять уличную обувь.

– А где у вас кухня? – спросил Джисон, оглядываясь вокруг и удивляясь, что можно пойти в обе стороны.

– А зачем кухня? – удивилась Юна, – У нас есть столовая, где мы всегда едим, – пожала плечами, – Иди за мной.

И мальчика потянули за руку. Он даже не успел ничего рассмотреть внутри дома, как он уже очутился в просторной комнате, где лишь посередине стоял накрытый большой стол с четырьмя подушками на полу. У Джисона глаза разбежались от обилия всего на столе, потому что у него дома было раза в четыре меньше еды обычно даже по праздникам. Словно зомби он медленным шагом стал приближаться к столу, а его руки мелко задрожали. Юна, наблюдавшая за этим, улыбнулась, потому что была тронута его реакцией. Для нее такое голодное и завороженное выражение лица было непривычным, потому что сама девочка всегда жила в достатке, но она не знала предыстории Джисона.

На столе стояло четыре миски с якпап [3], в центре стола в больших тарелках были налиты в глубокие тарелки супа с куксу с добавленным льдом, так как было лето, [4] и пибимпап [5], а рядом с ними различные закуски: кимчхи из капусты [6], дайкон [7] и хлебцы из муки [8]. В кувшине также можно было заметить хвачхэ [9]. Джисон шумно сглотнул, замерев на месте.

Мимо него прошли Инсу и Минхи, садясь на свои места, а Юна потащила мальчика за руку, усаживая рядом с собой.

Не дождавшись никого, Джисон буквально схватился за рядом лежащие палочки и стал шумно потреблять еду, запихивая за щеки. Минхи хотела было отругать его за торопливость и невежливость, но Инсу остановил её, покачав отрицательно головой и одними губами проговорив одно слово: "Потом”. Женщина понимающе кивнула и лишь после того, как её муж начал есть, кивнула дочери, и вся семья принялась за еду.

Инсу с улыбкой на лице наблюдал за Джисоном, вспомнив китайское выражение: когда голодны – едят всё без разбору [10], и думал о том, что не хочет, чтобы этот ребенок теперь когда-либо голодал.

– Надо будет сказать, чтобы госпожа Чхве приготовила завтра чынпхен [11], – произнес мужчина, размеренно отпивая напиток и закусывая кимчхи суп.

3 - каша из клейкого риса с вареными каштанами, жужубом, кедровыми и грецкими орехами, кунжутным маслом и медом

4  - куксу - одно из самых любимых корейских национальных блюд - лапша

5 - сваренный на пару рис, приправленный зеленью, мелко нарезанным сырым мясом и сырой рыбой, а также с поджаренным в масле мясом

6 - кимчхи -  квашенные овощи

7 - дайкон - один из видов редьки

8 - для их приготовления используют не скалки, а большие деревянные молоты

9 - напиток из лимонника с обмакнутыми в мед фруктами, кедровыми орехами и льдом

10 - 饥不择食 –  (обр.) голод не тётка

11 - самая распространенная пампушка из рисового заварного теста или прокисшего рисового теста с украшением, сделанным из жужуба

– Мы так давно их не ели! – радостно воскликнула Юна, хлопая в ладоши.

– Только давайте на этот раз мы не будем делать их из прокисшего теста, а то в прошлый раз моему желудку нездоровилось, – покачала головой Минхи.

Инсу перевел взгляд на Джисона, который, глотая сопли вместе с едой, с дорожками от слез на щеках, уплетал всё, что было в его тарелке.

– Джисон-а, тебе нравится еда? – поинтересовался заботливо мужчина, на что получил активный кивок головой.

Закончив раньше всех, мальчик, продолжая изредка шмыгать, сложил ладони вместе, чтобы поблагодарить Будду за еду. Остальные, чуть позже, сделали то же самое. Чэрён, которая пришла за тарелками, была остановлена Инсу.

– Мы сами уберем за собой. Вместо этого можешь принести, пожалуйста, приготовленную для мальчика одежду, помыть его и отвести в его комнату? – спросил хозяин дома.

– Есть, господин, – девушка сделала поклон и повернулась к нужному человеку, – Пойдём за мной, – протянула руку.

Джисон испуганно посмотрел на мужчину, на что тот кивнул и указал головой на девушку. Мальчик настороженно вышел из-за стола и, вытерев сопли об рукав рубашки, подошел к Чэрён, взяв её за руку. Та улыбнулась ему приветливо и повела противоположно находящуюся дверь, которая была в другом конце комнаты. Так, они вышли в длинный коридор, и если бы Джисона спросили, как он попал куда-то, он бы не смог объяснить, потому что у него закружилась голова от количества комнат, мимо которых они проходили, пока шли в комнату для купаний.

В этой комнате было гораздо теплее, чем в предыдущей. На стене висело несколько крючков, на одном из которых висело полотенце, на скамейке под ними лежала сложенная аккуратно одежда, а в центре комнаты как раз и стояло то ли корыто, то ли бочка. Внутри уже была налита вода, из которой всё ещё поднимался пар. Рядом на небольшой тумбочке стояли средства гигиены.

– Раздевайтесь и скорее залезайте, пока вода не остыла. Я Вам помогу помыться, – проговорила Чэрён, отвернувшись, чтобы мальчик сам снял с себя грязную одежду.

Джисон замер снова на месте, переводя взгляд с Чэрён на воду и обратно.

– А мне… точно можно?.. – неловко топчась на месте, уточнил мальчик, растягивая край рубашки.

– Конечно. Господин Хан сказал специально для Вас это всё приготовить, – не поворачиваясь, ответила девушка.

Через небольшой промежуток времени она услышала тихий звук воды, потому что Джисон постарался зайти настолько спокойно, насколько смог. Чэрён поджала губы, печально вздохнув, и повернулась с легкой улыбкой к мальчику.

– Ну, что, давайте помоем голову? – подмигнула девушка повернувшемуся Джисону, на что тот неуверенно кивнул.

Она взяла гребень, чтобы для начала расчесать волосы мальчика. Они у него были примерно до лопаток: не расчёсанные и спутанные. Кое-где были даже маленькие клочки волос, от которых нужно было бы поскорее избавиться.

– Сейчас может быть немного больно. Потерпите, пожалуйста, – Чэрён поднесла гребень к одному из таких.

– Не волнуйся. Я привык к боли. Я выдержу, – вроде как хотел было успокоить девушку Джисон, на что лишь вызвал у нее боль в груди, что не было бы заметно, если бы не дрогнула рука, – Как… тебя зовут? – не обращая внимание, спросил.

– Чэрён, – она стала распутывать волосы, стараясь не причинять боль, – А Вы Джисон, да?

Мальчик кивнул, проведя по поверхности воды рукой и вызывая рябь.

– Вода такая теплая… Мне нравится. Это ты её нагрела?

– Да, я. Я рада, что Вам нравится, – Чэрён улыбнулась, проведя ладонью по макушке, делая вид, что ей нужно пригладить волосы.

– Спасибо, – хихикнул мальчик, – А ты тоже живешь в этом доме?

– Нет, я живу в соседнем. Возле этого дома есть небольшой домик как пристройка. Может быть, Вы видели, когда заходили во двор, – ответила девушка, закончив с одним клоком и переходя к другому.

– Видел. Он милый. Мой дом почти такой же, только некрасивый. У него во время сезона дождей протекает крыша, и папа всё никак не может заделать дыру.  Надеюсь, что, когда вернётся хён, эта проблема решится. А у тебя есть мама и папа?

– Только отец. Мама умерла при родах, а отец тоже работает на господина Хана, – Чэрён почти закончила расчесывать мальчика.

– Мне жаль твою маму. Наверное, она была такой же красивой, как и ты, – Джисон старался лишний раз не шевелиться, чтобы не мешать человеку расчесывать его волосы. Ему было, на самом деле, неловко из-за этого, потому что он обычно старался сам расчесаться и заплести себе косичку, а тут это делали за него, – А кем работает твой папа?

Девушка на мгновение задумалась, как лучше стоило бы ответить, чтобы мальчик понял.

– Может быть… Вы видели мужчину в соломенной шляпе, который встретил Вас в начале? Он забрал лошадь господина Хана, – спустя пару секунд ответила Чэрён.

Джисон кивнул.

– Я очень удивился его появлению! – воскликнул он, подняв руки и случайно вызвав брызги вокруг себя, – Ой, я случайно. Извини.

Чэрён тихо рассмеялась, начиная массажировать кожу головы, отчего мальчик прикрыл глаза от удовольствия.

– А что насчет Ваших родителей? Могу я спросить об этом?

– Мои родители…  Ну, мама всегда сидит дома, потому что папа не разрешает ей выходить на улицу, а сам очень редко куда-то выходит, чтобы заработать еды, пока хёна нет дома. Когда хён возвращается, все радуются, но он обычно возвращается всегда ненадолго, а потом снова уходит.

– Чем занимается Ваш хён? – Чэрён стала вновь волосы поливать ковриком, чтобы смыть шампунь.

– Не знаю, – вздохнул обреченно Джисон, – Когда я его последний раз видел, он вернулся домой с ужасной раной на руке. Мама тогда здорово перепугалась! Она умоляла его больше не уходить, а отец заткнул ее и сказал, что хён обязан, раз он самый старший сын в семье, – поджал губы, – У нас вся семья боится, что однажды он вернется без руки или ноги.

– Ваш хён военный? – догадалась девушка.

– А кто это? – Джисон повернул голову к Чэрён, вопросительно посмотрев на нее через плечо.

Она лишь покачала головой на это.

– Думаю, Вам необязательно это знать пока что, – она успокаивающе улыбнулась, – У меня тоже была старшая сестра, но я, если честно, не знаю, где она сейчас. Вы, наверное, как самый младший ребенок в семье, больше всего любимы, да?

– А вот и нет, –  хихикнул Джисон, замотав головой, – Мама с папой всегда говорили, что я непригодный ни для чего и самое бесполезное создание. Когда я пытался им помочь по дому, они меня всегда отпихивали и говорили, что лучше ничего не трогать, а то я всё сломаю, поэтому я всегда радовался, когда приезжал хён, потому что мама с папой не обращали на меня внимание.

Чэрён хотела заплакать от того, с каким спокойствием маленький мальчик говорил о таких ужасных вещах.

– Теперь Вы в безопасности. Господин Хан вряд ли сделает подобное с Вами, – девушка услышала, как дрогнул её голос, – Теперь это и Ваш дом.

– Не волнуйся, нуна. Я не думаю, что здесь надолго. Когда дядя поймет, насколько я бесполезный, то сразу же откажется от меня, потому что никто не хочет, чтобы уродливые дети жили у них дома, – Джисон пожал плечами, и в его голосе слышалось радостное умиротворение, словно это было нечто обыденным, – Надеюсь, что до этого времени я успею посмотреть на столицу. Не хотелось бы приехать сюда и даже не увидеть Императорский дворец.

Чэрён смыла всю пену с тела мальчика.

– Всё, Вы чистый. Пойдемте, я провожу Вас до комнаты, – сказала девушка, помогая мальчику выйти из ванны, и, взяв полотенце, стала вытирать его тело и волосы.

Джисон зажмурился, улыбаясь новым ощущениям. Ему нравилось, что впервые за долгое время от него вкусно пахло, он чувствовал себя чистым и теперь он мог не стыдиться своих волос. Когда он открыл вновь глаза, перед его глазами появилась чистая одежда. Нижнее белье, по стандарту, было белого цвета, а чогори [блузка] и паджи [штаны] серого цвета. Ткань была гораздо мягче, чем его повседневная одежда, и Джисон догадался, что это, скорее всего, было его ночнушкой, которой у него никогда не было. У него было всю его недолгую жизнь два комплекта одежды, и обычно он менял их лишь тогда, когда один из них полностью бы замарался, поэтому спал он всегда в уличной одежде, которая всегда натирала ему его детскую нежную кожу.

Чэрён помогла одеться мальчику и повела его в комнату.

На улице уже стемнело, поэтому, зайдя в чужую комнату, она тут же подошла к тумбочке и зажгла свечу, которая осветила всю комнату мягким светом. Джисон увидел низкую, почти в пол, кровать вместо обычной циновки, на которой всегда спал мальчик. Подойдя ближе, он пощупал матрас, и он оказался не твердым, а мягким. На нем сверху лежало ватное одеяло в шелковом пододеяльнике нейтрально синего цвета, а вместо небольшого четырехугольного деревянного бруска, на котором всегда располагалась его голова во время сна, лежала подушка, набитая мелкой соломой, которая легко принимала форму того, что на нее положишь. Так, мальчик, нажав пальцами на нее, с удивлением обнаружил после этого ямку, которая через некоторое время приняла своё привычное состояние.

Джисон повернулся к стоящей девушке, и она заметила в его глазах слезы, которые стали падать на щеки, и дрожащую губу. Чэрён тут же присела на корточки, встревоженно заглянув в его лицо.

– Что случилось? Почему Вы плачете?

– Я… я правда… я правда могу здесь спать, да? Я точно не проснусь завтра в своей кровати, лежащим на чари [циновка] на полу? – он шмыгнул носом, вытирая рукавом чогори [блузка] сопли.

Девушка покачала головой, погладив мальчика по голове.

– Нет, молодой господин Хан, Вы не проснетесь там. Ложитесь спать и будьте уверены, что Вы проснетесь тут. Я прослежу, чтобы Вас ночью никто не украл, – улыбнулась она, – Спите спокойно.

Джисон кивнул, неловко потоптавшись на месте, и лёг под одеяло на спину, уперевшись взглядом в потолок и сложив руки на животе. Чэрён в это время потушила свечу и вышла из комнаты. Мальчик еще некоторое время лежал с открытыми глазами, прокручивая события сегодняшнего дня и всё ещё не веря, что всё это произошло с ним, а не с кем-то другим. Стоит ли ему надеяться, что это будет продолжаться и дальше? Или за ним завтра приедет его папа и заберет обратно домой?

***

Уже ярко светило солнце, когда Джисон только проснулся. Двери были настолько плотно закрыты или кухня находилась так далеко, что мальчик на мгновение испугался тишины, которая стояла в его комнате. Приняв сидячее положение, уже в хорошем свете он решил оглядеть комнату.

Помимо кровати, которая находилась возле окна, рядом с ней стояла тумбочка и стул. Повернувшись назад, Джисон в углу шест, на котором висело несколько почти идентичных несколько нарядов, а рядом с шестом стоял небольшой сундук. На нем была роспись золотом на ярком зеленом фоне с расписанными красными цветами, и на нем даже не висел замок. Джисон сказал себе спросить об этом сундуке позже, потому что, скорее всего, он был чьим-то, и его не стоило открывать и быть любопытным о содержимом.

Посмотрев прямо, мальчик наткнулся на нарисованный натюрморт. На нём был изображён букет белых пионов, внутри которого распустился один красный. [12] В углу были нарисованы какие-то непонятные рисунки из разных чёрточек, которые заинтересовали мальчика даже больше основной картины, но он не успел ничего подумать о них, как дверь в его комнату отворилась и внутрь зашла Чэрён.

12 - Одним из самых популярных цветков в восточной культуре является пион. В Китае более всего ценятся насыщенные красные или розовые и белые цветы пиона. Красный цвет пиона символизирует в восточной традиции любовь, почет и богатство. Красный пион называют также «цветком императора». Также пион в Китае считается одним из немногих цветов ян, что делает его крайне значимым символом в течении фэн-шуй. Белый же цветок символизирует достоинство, честь и свет.

– Господин Хан, доброе утро. Пора завтракать, – произнесла она, поклонившись, и прикрыла дверь.

Кое-как встав с кровати и выбравшись из-под мягкого одеяла, Джисон еле-еле надел в нужном порядке повседневные одежды, хотя пояс чогори [блузка] он все-таки не смог завязать как нужно. Если бы не зрительная память, мальчик бы не смог добраться в целости и сохранности до кухни. И то по пути он случайно завернул в комнату, где из мебели стоял лишь один стул, а в углу лежали сваленные вещи вразнобой.

Зайдя в столовую, Джисон увидел лишь женскую половину дома. На столе лежала ткань, с которой Юна делала какие-то махинации под чутким руководством матери. Внезапно она ойкнула, тут же начав дуть на палец, и мальчик, вздрогнув от неожиданности, тут же подбежал к ней.

– Нуна, ты в порядке? – он схватил её за руку, повернув ладонью вверх и продолжив дуть вместо нее.

Юна тихо рассмеялась, потрепав мальчика за ухо.

– Просто укололась. Не переживай ты так. Садись лучше завтракать. Мы с матушкой сейчас уберем всё лишнее со стола, – произнесла девочка.

Она поднялась и с помощью Минхи стала складывать ткань, а Джисон сел за стол, скрестив ноги на подушке и сложив руки на коленях.

– А чем вы занимались? – он заинтересованно смотрел на происходящее.

– Я учусь шить, – неловко отвела взгляд Юна, пригладив чхима и сев рядом с новоиспеченным братом.

– Шить? Зачем? – удивился мальчик.

Вместо нее ответила женщина.

– Когда Юна-я только родилась, она выбрала ножницы [13]. Так как она выбрала ножницы, ей благоволит судьба стать хорошей мастерицей и швеёй, – погладила по волосам дочку Минхи.

13 - В Корее существует такой праздник, как толь. Он проводится в первую годовщину рождения ребенка, и одной из традиций этого праздника явояется особый ритуал с предсказательным содержанием (тольчаби). В этот день перед ребенком раскладывали разнообразные предметы. В зависимости от того, к чему ребенок прикоснется прежде всего, определится его судьба, а точнее: род занятий и образ жизни

– Я очень хочу научиться шить императорские наряды, чтобы однажды мой наряд надел Его Высочество, – смущенно продолжила Юна.

– О… – задумчиво протянул Джисон, и на мгновение повисла тишина, которую тут же мальчик и прервал: – А кто такой Его Высочество?

В этот момент в столовую зашел старший член семьи и сел на своё место. За ним шла Чэрён с подносами с едой.

– Вообще, у нас в королевской семье есть два Их Высочества. Один из них – наследный принц, а второй – его младший брат, — услышав разговор за столом, ответил Инсу, – И к ним всегда нужно обращаться как “Ваше Высочество”. Запомни это, Джисон-а.

– Понял, – кивнул мальчик и повернулся к сестре, – А ты кому из них хочешь сшить, нуна?

– Я бы хотела наследному принцу, – она заправила выбившуюся из пучка прядь за ухо и стала сминать подол чхима [юбка], – Он… он такой красивый. Я никогда не видела таких красивых людей. Он очень вежливый, благородный и во время моего визита во дворец даже не смотрел на меня свысока. Когда он узнал, что я дочка моего отца, сказал, что представлял его детей именно такими и… – она закрыла лицо руками от смущения.

– И ты хочешь выйти за него замуж, да? – лицо Джисона просветлело, и он вцепился в предплечье Юны, начав трясти ее.

После того, как Инсу приступил к трапезе, Юна, все еще красная, и Джисон последовали за ним.

– Если бы всё так было просто, – вздохнула девочка, – Даже если я сильно захочу, всё равно не смогу.

– Почему? – Хан перестал жевать, уставившись на сестру.

– Королевская семья имеет множество ограничений по подбору невест. Чаще всего в приоритете остаются другие королевские семьи. В данном случае семья Шин является главенствующей во дворце. Даже если во время отбора невест [14] Юна каким-то чудом пройдет до третьего финального этапа, королевская семья выберет ту, которая будет для них выгодна для рождения нового наследника, – вмешалась в разговор детей Минхи, – Должно произойти чудо, чтобы наша семья вошла в королевскую свиту.

14 - Представители королевской семьи тщательно подбирают обычно невесту для наследного принца. В него может записаться каждая желающая девушка, но траты на наряды и подарки королевской семье обычно могут понять лишь обеспеченные семьи, поэтому не каждый готов побороться за звание невесты

Юна поджала губы, а Джисон надул их.

– Но ведь нуна очень красивая. Если этот наследный принц не влюбится в нее, то он полный дурак, - покачал головой, скрестив руки на груди.

– Семья Шин нас возненавидит, – тяжело вздохнул Инсу, – У меня итак напряженные отношения с Главным Советником, а если моя дочь будет втянута в них, это разобьет мне сердце, поэтому, дети, давайте оставим эту безумную идею по вхождению в королевскую семью и лучше займемся тем, чем нам действительно нужно заняться. Например, после завтрака мне нужно съездить во дворец по делам. Я обещал Джисону показать его. Поедешь? – в конце ответа мужчина повернулся к мальчику, который уже уплетал за обе щеки завтрак, и после упоминания своего имени поднял взгляд на дядю.

– Отец, я тоже хочу во дворец, – пока мальчик пытался прожевать как можно быстрее еду, Юна ответила быстрее.

– Обязательно тоже как-нибудь поедешь со мной, – улыбнулся Инсу, переведя взгляд на Джисона, который наконец-то дожевал.

– Поеду! – воскликнул радостно мальчик, доедая последнюю ложку супа, – Я всё. Мы можем ехать прямо сейчас? – он в нетерпении стал слегка подпрыгивать на месте, что вызвало за столом у всех ответную улыбку.

Лишь когда все члены семьи позавтракали, отец семейства встал из-за стола.

– Джисон-а, надень свой парадный ханбок. Чэрён-а, помоги ему.

Девушка, вернувшаяся в это время в столовую после того, как отнесла грязную посуду, сделала поклон и, подозвав мальчика к себе, пошла с ним в его комнату. Джисон засеменил следом.

Зайдя в комнату, первое, что он увидел, это то, что Чэрён открывала тот самый сундук, о котором еще с утра рассуждал Джисон, что это не его.

– Нуна, а что там внутри? – неловко встав рядом, спросил он.

– Там хранится Ваша оставшаяся одежда, которую Вы будете надевать по праздникам и особым случаям, – улыбнулась девушка, доставая содержимое и расправляя его в полный рост, – У каждого члена обеспеченной семьи есть несколько разных ханбоков: повседневный, праздничный и свадебный. Последний Вам, наверное, еще не скоро пригодится, а вот праздничный Вы наденете сегодня. Старший господин Хан подумал, что Вы захотели бы такой расцветки ханбок, поэтому я его таким и сшила.

Джисон от восхищения открыл рот.

Пачжи [брюки] были синеватого оттенка из блестящей ткани, чогори [рубашка] белого цвета с расшитыми разными цветами рукавами, среди которых были зеленый, красный и синий цвета, а чоки [жилетка] нежно-желтого оттенка. Турумаги у этого ханбока не было, но на голову надевался в цвет пачжи хогон [расшитая детская шапочка], на котором вышиты были красные пионы.

– Это… это такой красивый ханбок! – воскликнул Джисон, прижимаясь к Чэрён и обнимая её, – Спасибо. Я никогда ничего красивее не надевал.

– Я рад, что Вам понравилось, – хихикнула девушка, – Давайте поскорее его наденем, и Вы поедете во дворец.

Мальчик радостно закивал головой.

Выйдя на улицу, Джисон заметил уже готовую лошадь, рядом с которой стоял конюх и Инсу. Отпустив руку Чэрён, он побежал к мужчине.

– Какой ты красивый, – потрепав за щеки, улыбнулся Инсу, – Не против, если мы снова поедем на лошади?

Джисон замотал отрицательно головой, и мужчина помог ему взобраться на животное, после чего залез сам.

В отличии от поездки из Чолла в столицу этот путь был гораздо короче, потому что дом семьи Хан находился всего в десяти минутах скачки на лошади от королевского дворца. Остановившись возле главных ворот, к ним навстречу тут же вышел королевский конюх и отвел их лошадь в загон.

Джисон был рад, что у него есть головной убор, потому что в середине восьмого лунного месяца всегда стояли жара и зной после дождливого сезона.

– Джисон-а, прежде чем мы пойдем во дворец, можно я тебя кое о чем попрошу? – мужчина присел на корточки, чтобы быть примерно одного роста с ребенком. Мальчик кивнул, – Я знаю, что, возможно, тебе будет трудно привыкнуть называть меня отцом, но можно ли тебя попросить так называть меня во дворце всегда? Не хочу лишних вопросов от посторонних людей.

– Хорошо, – улыбнулся мальчик, обняв мужчину, – … отец.

Инсу обнял сына в ответ и только потом встал в полный рост.

Как только они миновали стражу у главных ворот, Джисон остановился, оглядываясь вокруг. Перед ним вокруг были красивые ворота с подобной, как у них дома, крышей, а еще дальше была огромная лестница, ведущая вверх к главному зданию королевского дворца. Вокруг стояла королевская стража, которая никоим образом не обращала на них внимания, но мальчик с восхищением подметил их кольчуги и копья, которые они стойко держали прямо. Помимо стражи мимо них проходили люди, одетые в бордовые и синие ханбоки почти донизу, а у некоторых из них были надеты варёнгваны [15] или каты [16]. Мальчик знал эти головные уборы, потому что успел об этом расспросить нового отца, у которого в комнате висели на стене такие же. многие из этих людей почтительно кивали в знак приветствия, а некоторые даже успевали переброситься парой слов с инсу.

– Этот дворец называется Манвольдэ [17] и был построен в конце десятого века. Сейчас мы находимся перед самим главным зданием, но пойдем мы туда позже. Нам нужно для начала заглянуть в королевский буддийский храм, а потом уже зайдем внутрь. Направо, – и Инсу повёл мальчика за собой, уводя в сторону. 

Уйдя с площади перед дворцом, они, не выходя за ворота, вышли в небольшой парк, где красиво были выложены дорожки, вдалеке стояла беседка в таком же стиле, что и дворец, а перед ней был небольшой пруд, в котором, если приглядеться, можно было заметить пару хохлатых пеганок [18] и уток-мандаринок. Они не дошли до озера, так как тропинка вела их дальше, и вскоре перед взором Джисона открылся вид на буддийский храм, рядом с которым также стояла беседка и большая статуя Будды, покрытая золотом. Во дворе храма было много детей разного возраста, а также прихожане: в частности жёны генералов, их дети и чиновники, которые пришли помолиться о своем.

15 - головной убор высокопоставленных чиновников

16 - цилиндр с широкими сетчатыми полями, защищающими лицо от солнечных лучей

17 - кит. 望月臺 кор. 만월대 “дворец полной луны” (вольный перевод)

18 - исчезнувший вид птиц в Корее

Они вошли в храм, где в Инсу врезался маленький мальчик, упав на пятую точку и негромко ойкнув. Джисон протянул ему руку, за которую мальчик схватился и встал. Он был в типичной для воспитанников храма серой одежде, а из-за длинной чёлки не было видно лица.

– И-извините, – он поклонился на девяносто градусов и хотел было убежать, но был остановлен Инсу.

– Скажи, пожалуйста, а монах Ким сейчас в храме?

Не поднимая взгляда, послушник указал пальцем в сторону статуи, которая стояла прямо в центре храма. Там, впереди всех, сидел пожилой мужчина с лысиной на голове. Поняв, что от него посетителям больше ничего не нужно, он убежал в направлении, куда изначально направлялся. Джисон проводил его взглядом, а потом повернулся к людям, которые молились Будде. Джисон встал рядом с женщиной средних лет в нарядном ханбоке и стал повторять за ней движения: поднять руки вверх, опуститься на подушку коленями, лбом почти коснуться пола, повернуть ладони к верху, потом обратно и встать вновь на ноги, а дальше повторение.

В это время Инсу подошел к главному монаху храма и стал с ним беседовать. Монах периодически бросал взгляды на молящегося мальчика и кивал в знак согласия словам мужчины.

Когда количество поклонов перевалило за двадцать, Инсу вернулся к сыну.

– Я все вопросы решил, поэтому мы можем пойти во дворец. Мне нужно поговорить с Его Величеством, – сказал мужчина и, кивнув рядом сидящей женщине в знак приветствия, вышел из храма вместе с мальчиком.

В это время к монаху подошел послушник, дернув его за рубашку.

– А кто были эти люди? – спросил мальчик лет четырех. Он сдунул мешающую чёлку с лица, чтобы видеть эмоции наставника.

– Академик Хан с сыном, – ответил мужчина, садясь обратно на пол и возвращаясь к работе, – Он хочет поменять ему имя.

– Поменять имя? А разве так можно? – удивился мальчик, садясь рядом, чтобы помочь монаху плести обувь.

– Можно, если родители не обращались в храм при выборе имени, когда ребенок родился [прим. автор не знает, точно ли это было, потому что в данном случае это нужно для сюжета]. Академик Хан не родной отец мальчика, но ему больно от того факта, что его родной отец не позаботился о выборе достойного имени для ребенка, – покачал головой мужчина, – Чонин-а, как закончишь вязать – принеси книги, связанные со значениями иероглифов в именах. У меня будет кропотливая ночь.

Инсу и Джисон зашли во дворец спустя долгое время, потому что для мальчика было непривычно подниматься по такой длинной лестнице. К концу поднятия он уже еле передвигал ногами, а дыхание сбилось настолько, что в груди было тяжело, а в боку кололо от переизбытка физической нагрузки. Инсу, смотря на сына, лишь тихо посмеялся, и, подбадривая, завел его в сам дворец, который встретил их практически звенящей тишиной. Где-то отдаленно были слышны переругивания и лязг мечей, но в зал, где появились новые люди, был мало того что пустым, так еще и в нем никого не было.

– Подожди меня здесь, хорошо? Я быстро, – произнес мужчина, прежде чем завернуть куда-то и исчезнуть из поля зрения.

Джисон, оставшись один в месте, где не было даже стульев или скамеек, чтобы посидеть, тяжело вздохнул, неловко почесав голову, и стал оглядываться вокруг. Окна, которые выходили на главную площадь перед дворцом, были стеклянными, что было довольно редким явлением во всей стране, а на этой площади были слышны крики тренирующихся солдатов. Высокие красные столбы уходили в потолок, который был расписан множеством узоров из различных ярких цветов, но основным был цвет, приближенный к голубому или бирюзовому. Задрав голову, Джисон пошатнулся, чуть не упав, потому что высота зашкаливала. Ему стало некомфортно.

Когда мальчик хотел было начать ходить по комнате и рассматривать узоры поближе, внезапно в зал выбежал мальчишка откуда-то из неосвещенного самого дальнего места помещения и, пробегая мимо Джисона, схватил его за руку, потащив за собой. Незнакомец резко открыл дверь, которая, как думал Джисон, всего лишь является частью интерьера, и забежал внутрь. Можно было бы на этом остановиться, но он потащил мальчика за собой дальше за огромный сундук, который стоял в углу, но не сильно прилегал к стене, поэтому места вполне хватило, чтобы протиснуться и затаиться там.

До этого Джисон видел лишь макушку его “похитителя”, но теперь он смог спокойно повернуть голову к незнакомцу, чтобы рассмотреть его профиль. У него были пухлые щеки, хоть и не такие большие, как у него самого, коротко подстриженная чёлка, кое-как доходившая до линии бровей, пухлые губы и большие темные глаза, которые при свете лишь немного становились светлее.

– Пожалуйста, будь тише, хорошо? – прижав палец к губам, попросил незнакомец, повернувшись полностью к Джисону. Второй хотел было возмутиться, но первый вовремя это заметил и закрыл свободной рукой его рот.

В этот момент в комнату зашел кто-то.

– Ваше Высочество, если Вы здесь, то Вам самое время выйти и сознаться в своем проступке. Неужели Вы хотите, чтобы я рассказал Вашему отцу, что Вы пропускаете мои занятия? – у человека был явно старческий голос, и Джисон вспомнил монаха из храма, – Чёрт бы побрал этого несносного мальчишку, – стал он ворчать, а затем дверь закрылась с другой стороны.

Незнакомец убрал руку с чужого рта и облегченно выдохнул.

– Пронесло, – вытерев пот со лба, произнес он удовлетворенно и встал, чтобы выйти из убежища, потащив за собой своего соучастника, которого всё ещё держал за руку.

Джисон последовал за ним, начиная отряхиваться от пыли, которая собралась на нем из-за сундука, и злобно посмотрел на мальчишку.

– Зачем ты потащил меня за собой?! – начал возмущаться Джисон.

– Я подумал, что нельзя оставлять такого милашку одного посреди огромного зала, – он выпятил грудь вперед так, словно совершил какой-то подвиг и его должны за него похвалить. Джисон в ответ скривился, прожигая в похитителе дыру, – Не смотри на меня таким взглядом. Мне становится не по себе.

– Для начала отпусти хотя бы мою руку, а потом потрудись объяснить, что это только что было.