Chapter Text
Ким Га Он стоял на пороге лекционного зала, сжимая в руке лямку своего потрёпанного рюкзака,словно спасательный круг. Волны разговоров обрушивались на него, хаотичной симфонией голосов и смеха. Комната казалась больше, чем должна была быть,а сводчатый потолок усиливал звук, и он чувствовал себя невероятно маленьким.
Его грудь сдавило, когда он окинул взглядом море незнакомых лиц. Первая неделя семестра всегда была напряжённой, но сегодня всё было по-другому. Дело было не только в толпе или надвигающейся нагрузке. Дело было в нём.
Профессор Кан Ё Хан.
Это имя было легендой в кампусе, о нём говорили либо с благоговейным придыханием, либо с едва скрываемым ужасом. Он был не просто профессором;он был профессором. Человек, чьи лекции, по слухам, могли как помочь, так и разрушить академическую карьеру студента. Истории о его остром как бритва интеллекте, жёсткой критике и загадочной личной жизни кружили вокруг университета, как городские легенды. И теперь Ким Га Он стоял на краю этой бури.
Глубоко вздохнув, он поправил лямку рюкзака и вошёл внутрь. Его кроссовки слегка скрипели на полированном полу, привлекая к себе несколько взглядов, пока он пробирался по узким проходам. Он заметил свободное место в дальнем конце и направился к нему, тихо извинившись, когда его рюкзак задел чьё-то колено.
Усевшись на своё место, Га Он оглядел аудиторию. Пара девушек в среднем ряду оживлённо перешёптывались, поглядывая на кафедру. Мальчик впереди теребил галстук, его лицо побледнело от того, что Га Он мог только предположить, было страхом. Несмотря на оживлённую болтовню, в воздухе витало напряжение, густое и гнетущее.
Га Он достал свой блокнот, и пустые страницы уставились на него, словно бросая вызов,но он был не уверен,что сможет его принять. Его пульс участился, пока он возился с ручкой, а разговоры вокруг него начали затихать.
Дверь в передней части холла открылась с тихим щелчком.
В кабинете воцарилась тишина.
Профессор Кан Ё Хан вошёл с таким властным видом, что, казалось, температура в кабинете упала. Его шаги были размеренными, неторопливыми, как будто он прекрасно осознавал, какое впечатление производит на присутствующих. Его тёмный костюм сидел безупречно, каждая линия была выточена до совершенства. Он был без галстука, и открытый ворот его белоснежной рубашки бросал вызов, который шёл ему больше, чем любая формальность.
У Га Она перехватило дыхание, когда Ё Хан подошёл к кафедре с блокнотом в кожаном переплёте в руке. Он остановился там, обводя комнату острым, как у ястреба, взглядом. С минуту он ничего не говорил, позволяя тишине растянуться, пока она не стала слишком ощутимой, и даже давящей на них.
«Добро пожаловать на курс юридической этики, — сказал он наконец ровным и властным голосом. — Или, как я предпочитаю называть это, изучение лицемерия».
По залу прокатилась волна нервного смеха, но Ё Хан даже не ухмыльнулся. Он позволил напряжению снова нарастать, обводя взглядом комнату, словно хищник, оценивающий свою добычу.
«Этот курс бросит вам вызов, — продолжил он низким, но отчётливо слышным голосом. — Не только интеллектуально, но и морально. Вы научитесь подвергать сомнению закон, анализировать его мотивы и противостоять лжи, которую он скрывает. Некоторые из вас преуспеют. Большинство — нет. Это меня не волнует».
Га Он крепче сжал ручку, пульс застучал в ушах. В Ё Хане было что-то притягательное, что-то, что требовало внимания и не отпускало его.
«Для вашего первого задания, — сказал Ё Хан, медленно расхаживая по комнате, — вы напишете эссе на 2000 слов о моральном оправдании самосуда. Срок сдачи следующий понедельник».
Коллективный стон раздался тут же, и у Га Он скрутило желудок. Эссе на 2000 слов за неделю? О самосуде? Бремя задачи казалось удушающим.
«Я ожидаю вдумчивых, хорошо аргументированных ответов, — добавил Ё Хан достаточно резким тоном. — Не тратьте моё время на банальности или сентиментальность. Удивите меня».
Его взгляд ещё раз обвёл комнату, ненадолго задержавшись на Га Оне. Это было мимолётное мгновенье, но оно показалось вечным. Казалось, что глаза Ё Хана пронзили его насквозь, видя больше, чем Га Он хотел бы показать.
Лекция продолжалась, вихрь философских дилемм и тематических исследований, от которых большинство студентов с трудом поспевали за ходом мысли. Га Он лихорадочно строчил заметки, хотя его мысли то и дело возвращались к этому пронзительному взгляду. Что Ё Хан в нём увидел? И почему из-за этого он чувствовал себя таким уязвимым?
Когда лекция наконец закончилась, в аудитории поднялся шум и началась суматоха. Га Он остался сидеть, наблюдая, как Ё Хан собирает свои записи на кафедре.
«Вы собираетесь сидеть там весь день, мистер Ким?»
Его поразил резкий и прямой голос. Га Он поднял глаза и увидел профессора, стоявшего у входа в лекционный зал с непроницаемым выражением лица.
« Я… э-э, нет, профессор»,— запнулся Га Он, поспешно засовывая блокнот в сумку.
Ё Хан слегка наклонил голову и уголки его губ слегка приподнялись в лёгкой ухмылке. «Хорошо. Тогда я ожидаю увидеть в твоём эссе что-то убедительное. Не разочаровывай меня».
С этими словами он повернулся и ушёл, его шаги эхом отдавались в пустеющем зале. Га Он на мгновение застыл, его мысли метались.