Archive of Our Own ^beta

Chapter Text

Цезо нравились женщины и иногда мужчины. Женщины больше, чем мужчины, но в обоих случаях он ценил умение радоваться жизни, силу и красоту.
Мальчишка Луккула на первый взгляд не обладал ни одним из этих качеств. Он был молчаливый, хмурый, с непримечательным невыразительным лицом и весь какой-то неуклюжий, как хромой на все лапы медведь (тут бы Цезо вспомнить, что редкая тварь опаснее раненого медведя, но он остался беспечно невнимателен).
Впрочем, Цезо не любоваться собирался – у него были приказы, и их следовало исполнять. Он и исполнял со всем рвением – подсказывал, объяснял и прикрывал спину.

Мальчишка оставался молчаливым и хмурым, и впитывал науку как губка. Цезо глазом моргнуть не успел, как тот перехватил командование – там, в ущелье, где все опозорилась, бегая безголовыми курами, а не легионерами. И даже в лице не поменялся.
Когда после этого Луккул отдал мальчишке легион, Цезо изумился, но в то же время нет. Ставить во главе армии человека, участвовавшего в паре стычек от силы – безумие, да только консул мастерски умел скрывать за безумием далеко идущие планы. Цезо уже начинал догадываться, на чём эти планы основаны.

Легат по-прежнему не повышал тона и оставался вежлив под стать почтенному старцу. Но чем дальше, тем большую властность набирали его приказы, и Цезо нравился звук его голоса, отдававшего распоряжения.

Легат оставался хмур и не радовался даже вину и дракам на арене. Но вот перед очередным маневром, поворачивающим ход компании, на его лице все чаще мелькала едва уловимая довольная усмешка, и Цезо понял, что разделяет это скрытое веселье.

Легат стряхнул свою неуклюжесть ещё во время первого боя с Ахелаем и шел сквозь поля войны неостановимым тараном.
И в какой-то момент после очередной схватки Цезо вдруг обнаружил, что не смотрит по сторонам, не видит ничего вокруг, захваченный только одним человеком. Кровь и блики пожара расчерчивали лицо и массивную фигуру, вылепляя их заново – полными мрачной гибельной красоты. Цезо не верил, что нынче боги спускаются к смертным, но тогда осознал, что если б какой бог решил прогуляться по земле как в древности, он бы выглядел именно так. Цезо стоял, смотрел и не сумел бы оторвать взгляд даже если бы от этого зависела его жизнь, поглощённый пронзительным чувством – смесью благоговения и жажды прикоснуться.
Где-то затрещало пламя. Свет мигнул, наваждение распалось. Перед Цезо снова стоял человек – грязный, уставший и непримечательный ничем, кроме гигантского роста. И умения побеждать.
– Что-то не так, центурион? – спросил он, проведя рукой по лицу и только сильнее размазав копоть и брызги крови.
Цезо сглотнул.
– Всё хорошо, легат. Лучше не бывает.
Он знал, что даже если бы захотел, то не смог бы выжечь из памяти увиденное и перестать его желать. Он знал, что не захочет.

Chapter Text

Легат говорил странное с самого начала.

Первый раз случился, когда они сидели на очаровательном берегу, где мальчишка – нет, легат, позволил остановку. Едва ли ожидаемая поблажка от такого сухаря, о чём Цезо крайне неосторожно высказался прямо вслух.
Маль… легат глянул на него дернув ртом в непонятном выражении и вздохнул.
– Ты так привлекательно отдыхаешь, центурион, что невозможно отказаться от этого зрелища.
Цезо поперхнулся.
Если б слова были сказаны хоть чуточку другим тоном, можно было бы принять это за намёк, каковые намеки он обычно ловил налету.
Но это не могло быть намёком. Только не произнесенное так безразлично-ровно. Только не в исполнении Маркуса Лукреции Ливия.
Потому Цезо рассмеялся, как шутке, и выбросил случай из головы.

Ещё был эпизод с Деянерой – потрясающе красивой женщиной и потрясающе умелым бойцом, единственным недостатком которой Цезо назвал бы излишнюю серьёзность.
– Я не хочу, чтобы ты уделял ей больше внимания, чем мне, центурион.
Едва заметная складка на лбу – считай, недовольно сведенные брови. Чуть наметившийся опасный прищур. К тому времени Цезо уже научился ловить эти едва заметные изменения лица, и готов был об заклад побиться, что легат недоволен.
На один миг Цезо решил, что видит ревность, и тут же решил, что это глупость. Что за нелепая идея, откуда только взялась!
Он уверил легата, что ни в коем случае не станет манкировать своими обязанностями даже ради самой потрясающей женщины в мире и забыл об этом.

Потом в один из дней легат принёс ему бутылку вина. Не того урожая, что получил Луккул намедни, но когда это центурион-плебей мог рассчитывать на ту же роскошь, что и консул благородного происхождения?
Впрочем, если глоток этого вина и не стоил убийства, то чаша – определённо да, и Цезо едва ли мог поверить своему счастью.
Легат опять дёрнул ртом в своей чудной недо-улыбке.
– Ты стоишь царских даров, не то, что этого.
Цезо моргнул.
Легат продолжил.
– Верность и способности должны вознаграждаться. Иначе как можно требовать примерной службы, ты не согласен, центурион?
– Тысячу раз согласен, особенно если речь о таком вине! – закивал Цезо.
Конечно. Верность и способности. О чём он думал?!
А о чём он, собственно, только что подумал?

И вот в другой раз…
И в другой…
И ещё в один…

– …Выпьем за прекрасных мужчин рима…
– …Никакие женщины не заменят твою компанию, центурион…
– …Я рад, что ты здесь. Я чувствую себя спокойней, когда ты присматриваешь за моей спиной…

И снова…

Цезо бы давно решил, что это приглашение. Иногда он почти позволял себе поверить в то, что это приглашение. Печально было думать о том, что это могло бы быть приглашением, и понимать, что конечно же не могло. Цезо слишком хорошо знал, как выглядит заинтересованность известного рода. Его хотели многие – мужчины и женщины, и он хотел многих – мужчин и женщин, он бы увидел этот насквозь знакомый голод, если бы тот действительно существовал. Он просто не смог бы не заметить! Но ни в лице легата, ни во взгляде, ни в голосе, ни в нечастых прикосновениях Цезо не чувствовал ничего похожего на влечение.
Кроме того, зачем бы перспективному молодому человеку из хорошей семьи понадобился безродный ветеран, одно достоинство которого – мечом махать? А от ничего не обязывающих приятных развлечений легат Маркус Лукреция Ливий был далёк как солнце от земли.
Просто… иногда он говорил странное.

– Ниже, – проговорил легат, и его лицо, как и всегда, напоминало по выразительности пыльный булыжник у дороги.
Цезо машинально подчинился. Его ладонь накрыла возбуждённый член.
Показалось.
На лице легата мускул не дрогнул.
Да нет. Не показалось.
В голове у Цезо будто факел вспыхнул, пока он судорожно пытался понять, что ему лжёт – собственные глаза, или собственная рука.
– Легат…
Тот едва заметно приподнял брови.
– Надеюсь, я понял тебя правильно. У меня сложилось впечатление…
“У меня тоже сложилось впечатление!” – едва не вскричал Цезо.
Член в его ладони убивал любые иллюзии на корню.
– Хочу, но… ты – командующий, а я – солдат… – попытался ухватиться он за хоть какое-то разумное соображение.
“Почему такие вещи не волнуют тебя?!”
– Не нужно так усложнять. Я тебя хочу, – ответил легат тоном, которым сообщал Синеросу, что предпочитает на ужин мясо, а не рыбу.
Огонь в голове унялся. Кусочки разбитой картины мира сползлись на новые места и встали в новом узоре.
Ах, так!
Ах, вот значит как!
Цезо провёл большим пальцем по члену в ладони.
Лицо легата осталось почти столь же безразличным, только чуть разошлись губы, выпуская долгий тихий выдох, и расширились зрачки.
“Ну, нет! – подумал Цезо в приливе лихого возбуждения. – Больше меня не проведёшь!” – и потянулся за поцелуем.
Он чувствовал кураж и пьяное веселье как после нескольких кувшинов вина, и в то же время – предельную трезвую ясность. Он намеревался подарить легату незабываемую ночь, крепкий сон и – непременно – сорвать эту равнодушную маску! Хотя бы до утра.

План удался частично: заснул легат почти сразу после, и лицо его походило… на булыжник, изрядно подтаявший по краям в лавовом жаре. Хорошая причина повторить попытку как минимум ещё раз, решил Цезо, зевнул и бесшумно вышел из палатки.

Chapter Text

Сражаться бок о бок с Цезо Квинкцием Аквилином – одно удовольствие. Побеждать Цезо Квинкция Аквилина – совсем другое. У Маркуса до сих пор это получается хорошо если через два раза на третий. Отец отменно его выучил, но это не сравнится с огромным боевым опытом ветерана, который выживал на войне больше десятка лет.
Тем слаще победа.
Цезо лежит раскинув руки, придавленный коленом. Мокрые волосы прилипли ко лбу, жёлтый песок посыпал шею и лицо, заставляя морщить нос. Маркус смотрит на него сверху вниз, чувствуя непривычное всепоглощающее желание.
Мой.
Моя добыча.
Он не помнит, чтобы что-нибудь ещё вызывало в нём столь сильные чувства. Даже смерть отца… тогда события завертелись, и было некогда чувствовать, а после скорбь, боль и гнев ушли в глубину. Маркус не видел смысла выкликивать этих чудовищ обратно.
Но сейчас времени полно, Цезо всегда рядом, надёжный и ослепительный, как солнечный полдень. Он кружит голову, чем дальше, тем сильнее.
– Легат! Дашь мне встать?
Цезо встряхивает головой, пытаясь отбросить волосы. Маркус не задумывается ни на миг.
– Нет. Ты слишком хорош таким.
Цезо смаргивает пару раз, потом смеётся.
От его смеха кровь под кожей, кажется, закипает.
– Легат, ты знаешь, что если слишком сильно упиваться победой, то можно попасть в неприятности?
Это – правда.
Маркус встаёт и протягивает руку. Цезо хватает его ладонь, вскакивает одним движением, мощным и гибким. Хочется смотреть дольше: как ходят мышцы под бронзовой кожей, как капли пота чертят дорожки сквозь волосы на груди, как светится довольное лицо.
Не стоит.
Прежде Маркусу постоянно пеняли, что он похож на камень. Отец и мать, и Синерос, знавшие его с пелёнок, часто не понимали, что он пытался выразить, и порой от этого становилось одиноко. Но сейчас он рад врождённой неспособности выдать себя случайной гримасой или взглядом.
Это было бы неуместно.
Излишне.
Отвлекало бы.
Возможно, создало бы дополнительные проблемы.
– Хороший бой, легат. Скоро я стану тебе не нужен, – говорит Цезо, потягиваясь.
– Ты всегда будешь мне нужен, центурион.
Ты всегда будешь со мной.
Чего бы это ни стоило.
Лучше б, чтобы это чудовище тоже уплыло на дно и больше не возвращалось. Маркус мог бы загнать его туда силой, если б захотел.
Он не хочет.

Chapter Text

– И ты не стал их преследовать?
Цезо лишь пожал плечами. Он не видел смысла гоняться за местными по буеракам, которые они знали как свои пять пальцев, а вот легионеры – нет. Да ещё по темноте. Да при том, что их предводителей удалось успешно обезвредить. Да с уставшими солдатами.
– Нет, легат. Слишком много усилий для незначительной победы.
– Это не очень похоже на то, что ты говорил.
Что?
Легат смотрел на него, наверное, ожидая каких-то пояснений, но Цезо не понимал, о чём именно.
– То, что ты говорил, когда рассказывал о том, как заслужил прозвище, – наконец уточнил легат после паузы.
Что?!
Цезо попытался вспомнить, что нёс во время того разговора и не сдержал хохот.
– Да это ж шутка была! Легат, ты в самом деле тогда поверил?!. – он снова рассмеялся. – Мне за нос прозвище дали. Видишь же, какой он, – Цезо скрючил палец, подражая одновременно и носу, и орлиному клюву.
– Другими словами, ты мне соврал? – уточнил легат.
Как обычно. Без выражения. Без единого намёка на улыбку.
Цезо поперхнулся смехом.
Несколько мгновений он смотрел в ответ, и тут вдруг испугался. Нет, не нагоняя, нынешний командующий не отличался мелочностью, слава богам.
Но того, что легат разочаруется.
Хотя, казалось бы, чего тут – тьфу, ерунда какая-то. Шутка.
Но…
Легат продолжал его разглядывать.
Цезо с неожиданной неловкостью переступил с ноги на ногу, не понимая, с чего вдруг так сильно обеспокоился, не обидится ли на него вчерашний мальчишка за маленький розыгрыш. Было б из-за чего!
– Не беру слова назад, – наконец сказал легат. – Это благородное и достойное прозвище. И твой нос достаточно красив, чтобы заслужить отдельного упоминания.
Что?
Цезо кашлянул, потом ухмыльнулся.
– Спасибо.
Что ж. Кажется, легат не обиделся. Кажется.
– Если это всё, то ты свободен, центурион.
Легат склонился над картой на столе. Цезо почесал затылок и пошёл из палатки, гадая, кто над кем из них в итоге подшутил.

Chapter Text

– Эй, Аквилион! В этом захолустье наконец-то появился приличный лупанарий, ты знаешь?
Рыжий как лисица Руфус ухмылялся мечтательно и довольно.
– Слышал.
В самом деле, слышал и даже заинтересовался, как выражается Синерос, теоретически. Другими словами, к сведенью принял, но желания тут же наведаться не испытал – и без того чувствовал себя удовлетворённым до краёв. Кто б мог подумать, что у легата окажется такой здоровый аппетит! По виду-то и не скажешь.
Цезо пора было усвоить простую мысль, что судить о легате по виду – дело безнадёжное и бессмысленное.
– Но ты, Аквилион, с нами не пойдёшь, так?
Цезо чуть подобрался. Он не ждал проблем со стороны солдат, но никогда нельзя расслабляться полностью – у людей порой возникают странные идеи.
– Не пойду.
– Так я почему-то и подумал.
Руфус рассмеялся добродушно, без подковыки, и хлопнул его по плечу. Цезо хмыкнул в ответ, на том и разошлись.
– Всё в порядке?
Калида, как всегда, возникла словно из ниоткуда, Цезо давно уже и не подпрыгивал, и меч не хватал, когда слышал её голос прямёхонько за открытой спиной.
– Конечно, что может быть не в порядке.
– Ну, не знаю, – она обошла его и заглянула в лицо искоса, из-под капюшона. – Все эти мужские игры в то, кто мужик, а кто… не очень.
“Как баба”, – мысленно добавил Цезо. Он скорее откусил бы себе язык, чем ляпнул это вслух при Калиде. Или при Деянере. Вместо этого Цезо сказал:
– Они слишком давно и хорошо меня знают для таких глупостей.
Тем более, намедни он уже выцепил нескольких дураков, у которых на самом деле могли завестись странные идеи, и порядком помял на плацу. Так, чтоб лишнего не подумали ещё долго, какой бы там ни случился повод.
Хотя вот лет десять назад, когда Цезо только стал центурионом, проблемы бы наверняка возникли, реши легат повалять его по постели. Но десять лет назад легата здесь и не было. То есть, был, да не тот.
– Не волнуйся, – добавил Цезо. – Но спасибо.
Калида промолчала, только чуть повела головой. Разобрать, что за выражение у неё на лице в тени капюшона было невозможно. Если хоть какое-то выражение вообще присутствовало – скрывать мысли она умела не хуже легата.
Цезо подождал чуть и собрался пойти дальше, когда Калида снова слегка повернулась к нему.
– Поздравляю. Вы… кажется, это хорошо. Вам хорошо.
И исчезла прежде, чем Цезо успел раскрыть рот.
Да, замечательно, согласился он в пустоту, ухмыльнулся сам себе и зашагал по своим делам. А лупанарий… когда-нибудь потом. Наверное, очень потом. Может быть, даже никогда.
Но последняя мысль была слишком быстрой, чтобы Цезо её заметил.

Chapter Text

В жизни Тиберия Вителия Сцеволы было ровно два человека, которые заставляли его чувствовать себя совершенно беспомощным.
Первый – его собственный брат. Второй – его собственный шурин.
Первый только что пытался убить его руками их общих людей. Второй прямо сейчас стоял напротив и держал в руках обнажённый меч, с которого всё ещё падали капли крови. Тиберий не знал, не пронзит ли сейчас этот меч его собственную грудь.
Рядом прошуршали лёгкие шаги, и его локоть крепко обхватили руки жены – словно касание Спес. Это позволило Тиберию взять себя в руки и заговорить – ровным уверенным голосом. В конце концов, он был сенатором и патрицием, он умел скрывать свои чувства.
Шурин отвечал столько же ровно и как всегда невыразительно. По его виду едва ли можно было предположить, что ему вообще известно, кто такой Тиберий Вителий Сцевола, чем они друг с другом связаны и почему стоят здесь, посреди трупов. О чём этот человек думал, оставалось лишь гадать.
Этим он немного напоминал Лурко.
Вряд ли бы шурин обрадовался такому сравнению.
Лучше бы он кричал, подумалось Тиберию. Кричал, угрожал, приставил клинок к горлу или хотя бы плюнул насмешкой. Так стало бы… проще.
Но шурин оставался тих, а меч в его руке не шевелился. Кровь уже почти перестала капать.
– Значит, у вас счастливый брак? – спросил он тем же тоном, каким до того спрашивал о планах Лурко.
– Да. Тиберий хороший человек и замечательный отец, – мгновенно откликнулась Ливиана, окутывая душу Тиберия неуместным здесь и сейчас теплом.
В лице или во взгляде её брата не дрогнуло ничего, словно и не услышал вовсе. Он наклонился, аккуратно вытер оружие об одежду одного из трупов и так же аккуратно убрал в ножны.
– Бери мою сестру, Сцевола, и бегите. Отвечаешь за неё головой.
– И не мешкайте, без того заболтались, – проворчал из-за спины шурина его вояка-плебей, которого Тиберий только сейчас и заметил по-настоящему, как и весь остальной отряд.
Заставлять себя упрашивать Тиберий не стал. Коротко попрощался и поспешил прочь, пока… просто поспешил прочь – требовалось доставить Ливиану в безопасное место.
Ему казалось, что спину буравит чужой взгляд, и в то же время он был уверен, что если обернётся – обнаружит полное забвение своей персоны как ничего не значащей мелочи.
В конюшне было тихо: лошади не волновали тех, кто сегодня собирался убивать. Ливиана остановилась, вынуждая его тоже замешкаться, и обняла, крепко и осторожно, не задев раненую руку.
– Мне не жаль твоего брата. Но мне правда жаль, что ты не сможешь сохранить прежнюю жизнь.
– Ты – моя жизнь.
– Льстец, – рассмеялась Ливиана, то ли не поняв, то ли великодушно сделав вид, что не понимает буквальность сказанных слов: она была жизнью Тиберия, если бы с ней что-нибудь случилось, он протянул бы едва ли несколько дней, и никакой закон Рима не сохранил бы его голову на плечах.
Что ж. Тиберий не был хорошим человеком, нет на самом деле. Он не был также выдающимся человеком, или человеком, способным своей волей определять судьбы.
Но он определённо был очень удачливым человеком – его жизнью стала именно та женщина, с которой он всей душой желал эту жизнь разделить.